не удался, и замолчал, насуплено принявшись искать какой-нибудь стул. В доме были не слишком высокие потолки, и стоять, всегда чуть сгорбившись, было неудобно. Видимо, хозяйке было всё равно, будут её гости задевать макушкой перекрытия или нет.
– Вижу-вижу, как ты рано спать ложишься…
Оля прищурилась, глядя на него исподлобья, помогать оказавшемуся в дурацком положении гостю она отчего-то не спешила.
– …иторо, напиток растительного происхождения с планеты Строя Сектора Сайриус, – процитировала она, вторя выдавшему тайну домовому. – Это у тебя сейчас в желудке плещется. Между прочим, официально по проводкам ГИСа не значится. Частная контрабанда, значит. С вечеринки сбежал?
Пришлось признаваться.
– Сбежал. Был пьян. Грустно стало. Очень.
Оля подошла к нему, вдруг почувствовавшему себя полным дураком, и погладила ладонью по щеке.
– Да ладно тебе, не расстраивайся. Пошли, вынесем пару стульев на веранду, матэ будем пить, у меня запасной калебас есть. Искусственный, но всё-таки.
Рэдди кивнул, однако, лицом светлеть на этот раз даже не подумал. Что-то с ним происходило… но вот что?
– Ты какой предпочитаешь, террианский или, может, в данном случае будет уместен сирия-амандийский?
– Давай террианский, хочу сегодня получить полную дозу канцерогенов.
Снова в ответ смешок.
– Рэдди, ты прелесть!
Да, террианские виды и вправду специально оставляли неизменными, не подвергая их генной модификации, содержание различных побочных веществ в них было вполне природным.
Впервые в жизни Рэдди наблюдал, как перед ним кто-то так расцветает. Стоило ему чуть склонить голову, так, чтобы уголком глаз он едва-едва цеплял её фигуру, там, на самом краю поля зрения, начиналась таинственная жизнь.
В тот вечер, а потом и во все последующие вечера, творилось одно и то же чудо, заметное лишь ему одному. Будто огромный тугой бутон вдруг разом вспучивался изнутри и начинал растаскивать в стороны жёсткую кожуру своей обёртки из невзрачных зелёных шершавых на ощупь лепестков, открывая миру нежную красоту, сокрытую внутри бутона, сложный мир-лабиринт, наивный, нежный и необычайно сильный. Сила эта рвалась на свободу, рвалась к нему, Рэдди, переполняла его, лилась через край… Рэдди вздрагивал и спешил взглянуть на Олю прямо, чтобы физическое поскорей вытеснило то, чего он пока не понимал.
Это «пока» останется ему на всю жизнь. Ему казалось, что он смотрится в собственное отражение, какое бывает на голой н-фазной поверхности – чистый фантом со сложнейшей физикой рефракции-интерференции, человеческому мозгу не дано построить возникающие там подобия, в таком отражении кота не отличишь от бронемеха, но человека Рэдди всегда узнавал.
Потому и продолжал раз за разом играть в эту игру, сколько хватало сил, до подкатывающих к горлу слёз.
В тот вечер они познакомились третий раз. И больше не расставались.
