Она показала глазами на дверь в комнату Ирины.
– В семье, знаешь ли, не без урода.
– У урода есть родители, – напомнила мужу Машенька и взмолилась: – Слушай, Мишка, давай не будем валять дурака. Мы оба знаем, что у каждого на стороне есть… – она замялась, подыскивая слово, – пассия…
– Заметь, это сказал не я.
– Это сказала я. Можно я продолжу?
Миша кивнул.
– Мне бы не хотелось сейчас, особенно сейчас, – она снова показала глазами на дверь в комнату дочери, – говорить о разводе. В сущности, меня все устраивает. Мы можем жить, как жили. Зачем нам лишние проблемы? Просто давай договоримся не мешать друг другу получать удовольствие от жизни.
– И как я должен себя при этом чувствовать? – помрачнев, уставился на жену Рузов. – Как я должен себя чувствовать, если кто-нибудь мне в глаза скажет: «Такой-то хрен трахает твою жену?»
– Но ведь мне могут сказать то же самое! Поэтому, – Машенька вымученно улыбнулась, – мы квиты. Ты знаешь, я даже рада тому, что у тебя кто-то есть. Мне даже легче, потому что я чувствовала себя ужасно перед тобой виноватой, особенно когда приходила домой и видела тебя таким…
– Каким? – усмехнулся Рузов.
– Уставшим… грустным… Сидишь на диване с закрытыми глазами и ждешь, когда я приду.
– А с чего ты решила, что я жду, когда ты придешь? – почти не разжимая губ, проговорил Миша. – Может быть, я так отдыхаю. Силы восстанавливаю… После, так сказать, продолжительных переговоров за закрытыми дверями без участия журналистов. Я понятно изъясняюсь?
– Понятно, – подтвердила Маша и полюбопытствовала: – И давно у тебя эти продолжительные переговоры?
– А у тебя? – Миша почему-то медлил.
– Давно, – честно призналась Машенька.
– И сколько журналистов в этом процессе участвовало? Много?
– Нет, – незаметно для себя солгала Маша. – А у тебя?
– Достаточно. Но тоже давно. Практически с первой недели после свадьбы, – Рузов принципиально решил ничего не утаивать. – Не ожидала?
– Не ожидала, – Машенька побледнела. – И как это тебе? Нормально?
– Нормально. Просто получаешь удовольствие, и все.
– А сейчас кто тебе мешает его получать?
– Ты, – потемнел лицом Миша. – Ты мне мешаешь. Вернее, мешала. Я, конечно, подозревал. Но сама понимаешь: не пойман – не вор… Я их знаю? – резко поменял он тему.
– Нет.
– Так расскажи! – саркастично потребовал Рузов. – Валяй, любимая, облегчи душу.
– Да я и так ее уже облегчила. – Маша оказалась достойным противником. – К тому же рассказывать нечего.
– Нечего или не хочешь?
– И нечего, и не хочу, – дипломатично ушла от ответа Машенька, одновременно преследуя две цели: Мишу не расстраивать и себя не подставлять под удар. Кто знает, как он среагирует?
Безусловно, признание жены Рузова
