безысходность и тоска…
С каждым днём Павел всё больше ощущал на себе «звериный кризисный оскал».
Почти все его клиенты, которым он давал уроки английского языка, отказались от его услуг. Стипендия в вузе мизерная, а учиться оставалось ещё около двух лет.
У Лены ещё больше обострились отношения с его матерью. Вера Николаевна придиралась к ней по любому, даже самому ничтожному, поводу.
В общем, куда ни посмотри – везде полная безысходность и тоска. И даже после окончания вуза он не видел для себя никаких радужных перспектив.
В то же время Павел видел, как ярко и радостно живёт его однокашница по институту Ефросинья. Она получает призы за свои спортивные достижения, мелькает на обложках глянцевых журналов, не пропускает ни одной корпоративной вечеринки.
Ибо Ефросинья Матвеевна – гордость иняза и даже целого административного округа Москвы. Её уже знают все – от мала до велика. Она стала кумиром целой армии мужчин всех возрастов и национальностей. Осталось, видимо, недолго ждать, что она со своим супербюстом выйдет и на мировую арену…
Уверовав, что ей теперь всё дозволено и никто не в силах отказать ей в её капризах, она как-то вызвала Павла в одну из пустых аудиторий на разговор тет-а-тет.
– Ну, что Павлуша, как жизнь?
– Среднее между плохо и очень плохо!
– А что так? Ленка плохо ублажает?
– Да не в этом дело. Просто каждый день одно и то же, скука зелёная…
– А помнишь, как мы с тобой в Америке на вечеринках кувыркались?
– Да, как вспомнишь, так вздрогнешь; как вздрогнешь, так вскрикнешь…
– Как вскрикнешь, так мороз по коже…
– Ну, допустим, мороза-то там никакого не было. Там климат теплее.
– Да это я так, образно, чудик! А теперь к делу, Павлуша… Меня пригласили на конкурс толстушек в Италию. Ну а ехать на международный конкурс с моим английским… Сам знаешь!
– Да уж…
– Ты мне должен дать 10—12 уроков. Согласен?
– А как оплата?
– Наличными! Зелёными, конечно…
– Надо подумать…
– Даю тебе сроку на размышление 3 дня… Думай!
5. Мечты иногда сбываются!
С большим трудом Эдик уговорил Светлану Георгиевну и Станислава Давыдовича купить ему черепашку и волнистого попугайчика.
Ребёнок ещё находился в том возрасте, когда быстро может называть своих опекунов мамой и папой. Станислав Давыдович с самого первого дня вошёл в доверие к Эдику и старался ни в чём ему не отказывать. И когда Эдик завёл с ним разговор об этой покупке, он сразу же согласился.
Сложнее было со Светланой Георгиевной, которая понимала, что за любым животным или птичкой нужен постоянный уход.
