колючая,Наивна малость, но мила.
И не найду девчонки лучше я —
Она с тобой ко мне пришла.
И я тебя, «природа красок»,
Лелеять буду каждый год,
Коль буду знать – всё не напрасно,
Что нас другая осень ждёт.
А я ещё во снах летаю
И по ночам стихи пишу,
Тебя мечтой своей считаю
И на свидание спешу!
Деревенька
Деревеньке Зыковский, маленькой родине
моих предков и стране моего детства посвящаю.
Людьми ты позабыта, позаброшена,
Но в сердце будешь вечно жить моём.
Ах, деревенька, милая, хорошая,
К тебе вернусь однажды летним днём.
Вернусь и расцелую ветви елям,
Текущий за околицей ручей.
Все вспомню: песни – те, что в детстве пели,
И ключевой испью воды твоей.
И навещу места мои желанные:
Три горки под названием Верблюд,
Гору – скорее холмик – Колчеданная,
Гнилой забытый пруд и «новый пруд».
Схожу к большой, обросшей мохом ели —
Я до сих пор не знаю, почему
Её, Ель Генки Ложкина, воспели? —
С корней её побольше шишку
Возьму
И положу себе в карман,
Чтоб дольше помнить о себе, мальчишке,
От Зыковского в память талисман.
Схожу в болото за черникою с корзиной
И буду долго после горевать:
Ну почему же век такой недлинный
У деревеньки, что мила, как мать?
* * *
Деревенька, никем не воспетая,
Будешь в сердце моём ты петься!
Здесь прошли мои самые светлые
Десять лет золотого детства.
«Ещё во льдах ночевал Амур…»
Ещё во льдах ночевал Амур,
Ещё снег не растаял в рощах,
Ещё ветер февральский дул —
Проводил я бессонно ночи.
Всё никак я не мог понять,
То ли это беда, то ли – счастье?
Отчего, только лягу спать,
Мне глаза незнакомки снятся?
Ведь могу и без них прожить.
Разве кто-то поверит в это —
С первой встречи вдруг полюбить
Взгляд девчонки, которой нету?
Воспомнинание
Вспоминать не хочется о прошлом,
Только не упрячешь никуда
Три кудрявых клёна под окошком
И костёр на скалах у пруда.
* * *
Заводской трудяга мой, посёлок,
Сколько я с тобою прошагал!
Но твоих отчаянных девчонок
Я пока ещё не целовал.
Нет, я не был дерзким, грубым не был,
Может, оттого, что ростом мал,
Я улыбкам нежным грешным делом
Тишину лесов предпочитал.
И порой, отчаявшись в раздумье,
Где, когда и что же, наконец,
Озарит любовь мою колдунью
И биение
