внутренние водоёмы будут отравлены. И слой тяжёлого хлора только растёт, выдавливая нормальный воздух в верхние слои атмосферы.
– Ну, полным ходом идёт эвакуация на Луну, на Марсе строятся базы. Конечно, спасутся немногие.
– Это – капитуляция, Такеши-сан.
– Да, – согласился японец, – капитуляция. Битва за Землю проиграна. А что мы можем сделать?
Иван потёр лицо в красных точках ожогов. Тихо заговорил:
– Свенссон сказал, что время и ресурсы ограничены. Отсканировать смогут только единственный объект – Исаакий, Казанский или Спаса-на-Крови. Ни один петербуржец никогда не сможет сделать выбор между ними. Это словно тебе предложат выбрать, кого убить – твою мать или твоего ребёнка. А потом собор-счастливчик напечатают из пластика на суперпринтере в натуральную величину где-нибудь под Лхасой или в Море Спокойствия. Бред.
– Выбирать всё равно придётся, – пожал плечами Такеши. – Знаешь, из двух зол…
– Послушай меня, – перебил обычно вежливый Иван. Ноздри его раздувались, ветер трепал слипшиеся волосы. – Этот город никогда не капитулировал. Ни перед кем. И сейчас не сдастся. Мы будем строить Купол. Каркас из легких металлоконструкций и силуматовая плёнка.
– Конструкции сожрёт кислотная коррозия, и времени у вас практически нет, – возразил Такеши. – Дамба вся в дырах, скоро в город хлынет слизь. Надо не в красивую позу вставать, а спасаться.
Бестужев резко встал, просипел зло:
– Металл и дамбу защитим силуматовой пеной, у меня есть идеи на этот счёт. И я лучше сдохну здесь, сражаясь за Питер, чем буду с лунной станции тоскливо наблюдать, как голубая планета становится жёлтой.
Такеши помолчал. Тоже встал, протянул руку:
– Я с вами. Бери в экипаж.
Начальство, кажется, подмахнуло рапорт, даже не прочитав. Так что полиция ООН справилась без меня, стреляя в обезумевшие толпы у терминалов космодромов.
Мы работали по двадцать часов, без смены. Спали вповалку, не снимая защиты, прямо на рабочих местах. Противогазы уже стали бесполезными, и приходилось пахать, дыша кислородом из баллонов.
Когда тонкие металлические спицы перекрестили небо над городом и загудели генераторы плёнки, установленные на полукилометровой высоте, я опрометчиво сказал:
– А я не верил тебе, Иван. Победа близка.
Бестужев мрачно посмотрел на меня:
– Это только начало, самурай. Слизь – всего лишь почва. А цветочки и ягодки впереди.
Он тогда уже всё понял, этот постаревший на сто лет русский гений с воспалёнными от усталости глазами. Идёт подготовка к вторжению на планету. И Гости, естественно, дышат хлором, а не кислородом. А раствор соляной кислоты заменяет им воду. Когда условия станут для них комфортными – они непременно появятся. Может, через сто лет.
Может, завтра.
И мы должны быть готовыми.
