вам, человеку другой культуры, несмотря на всю мою власть над вами. Я, разумеется, ничего не знал тогда о постмодерне, но все равно ощутил ветер свободы, веющий от этих строк. Они отменяли все стихи о Ленине и Родине, все это «держа вю», как выражался мой дедушка. Тогда у меня и мелькнула мысль, что неплохо бы самому научиться складывать слова в строфы такого могущества. Но рассказать дедушке правду я постеснялся. Я соврал, что мне нравится выдумывать людей, которых раньше не было. Реакция дедушки меня потрясла – он повалился передо мной на колени и сказал: «Арик, обещай, что ты выкинешь эту жуткую мысль из головы!»
– Ариэль – ваше настоящее имя?
– Да, – ответил Ариэль. – Я забыл представиться – меня зовут Ариэль Эдмундович Брахман.
– Очень приятно, – сказал Т. – Необычное и красивое имя.
– Еврейское, – хмыкнул Ариэль. – Практически еврейское. А я, тем не менее, ни разу не еврей, можете такое представить? Даже дедушка-каббалист евреем не был, он из семьи польского ксендза. Я евреев терпеть не могу.
– За что?
Ариэль засмеялся.
– Да вот за имя свое главным образом. Попробовали бы вы с таким вырасти в бандитском дворе, вопроса бы не возникло. Ладно бы я действительно евреем был – у них хоть маца с христианской кровью есть, чтобы на время забыться, скрипочки там всякие. А тут вообще никакой отдушины. Имя мне подбирал дедушка – по своим каббалистическим выкладкам. Чтобы жизнь была яркой и полной впечатлений. Как оно и вышло… На чем я остановился?
– Вы признались дедушке, что хотите стать писателем.
– Да… После моего признания он провел со мной беседу, которую я запомнил на всю жизнь. Он говорил о вещах, совершенно для меня немыслимых… Его целью было отговорить меня от занятий литературой, хоть я и не думал о них всерьез. Но в результате он добился противоположного. Я действительно захотел стать писателем и стал им.
– Что же он вам сказал? – спросил Т.
– По его словам, с давних времен последователи каббалы – не внешней и профанической, которой занимается, например, Мадонна, а скрытой и реальной…
– Мадонна? – переспросил Т., подняв бровь. – Занимается каббалой?
– Давайте не отвлекаться, умоляю. Итак, дедушка объяснил, что с давних времен еврейские мистики верили – весь наш мир создан мыслью Бога. То же самое, кстати, знали и греки. Вспомните, например, как говорил о божестве Ксенофон – «без усилия силой ума он все потрясает…» Так действует Творец.
– Я помню эту цитату.
– Творец, – продолжал Ариэль, подняв палец, – или Творцы. «Элоим», как называют Бога в иудаизме. А это слово есть множественное число от «Элой», или «Аллах», если убрать малосущественные маркеры гласных. Обращаясь к могуществам, каббала говорит «Аллахи». Разумеется, эта наука, столь пунктуальная в ничтожных мелочах, не может вот так запросто взять и оговориться в самом главном. Но заменить множественное число на единственное
