казалось, все хорошо, но неожиданно грянуло несчастье. Заболел сын. Мальчика пытались лечить, но он умер, не успев справить пятый день рождения. Семен Андреевич и Евгения Львовна просто почернели от горя и всю свою любовь отдали дочери. Мать ни на шаг не отходила от девочки, водила везде за руку, но не уберегла. Галя скончалась в восемь лет от лейкоза. После всех обрушившихся на семью несчастий Семен начал пить горькую и однажды зимой просто замерз на улице, упал пьяный в сугроб, заснул и не проснулся. Евгения Львовна превратилась в истовую богомолку. В любое время года она носила черное пальто до пят и повязывала голову платком. Мимо соседей бедняжка проскальзывала тенью, никогда не здоровалась, но люди не осуждали, а жалели несчастную женщину. Впрочем, она пережила мужа на двадцать лет. Умерла совсем недавно.
Устав от ненужных сведений, я довольно резко спросил:
– Ну и что?
– Как это? – возмутилась старуха. – Чего глупость спрашиваешь? Не успела она на тот свет перекинуться, как в квартиру Беата въехала, и что вышло? А? Нет, точно дьявольское место! Надо бы батюшку позвать и молебен заказать.
– Вы лучше вспомните, о чем Беата говорила со своей гостьей, – потребовал я.
Евдокия Петровна попыталась сосредоточиться и довольно связно передала диалог, подслушанный под дверью.
– Случайно вышло-то, – оправдывалась она, – сумки руки оттянули, вот и встала у чужой квартиры. Мне бы и в голову не пришло любопытствовать, что у людей происходит.
Я кивал, пытаясь сохранить на лице самое милое выражение. Похоже, Евдокия Петровна, как все женщины, никогда не упустит возможности сунуть нос в чужие дела.
– А уж как я перепугалась, когда она Беату убить пообещала! – квохтала бабуля. – Откуда только силы взялись, мигом на свой этаж взлетела.
Ага, наверное, решила, что сейчас дверь распахнется и разъяренная соседка, обнаружив на коврике прильнувшую ухом к замочной скважине Евдокию Петровну, надает ей зуботычин.
– Значит, последнее, что вы слышали, была фраза про убийство?
– Точно, – ответила информаторша и перекрестилась.
– Почему же вы решили, что это Беате грозят? Людей-то вы не видели, вдруг, наоборот, девушка будущую свекровь пугала?
– Э, милок, – напряглась старушка, – ну не совсем же я из ума выжила! Соображение имею, по голосу скумекала. Один бодрый такой, высокий, а другой глухой, с кашлем. Нет, пожилая грозила, да с таким чувством, меня аж до костей пробрало!
– Больше ничего не вспомните?
– Нет, милый, – покачала головой Евдокия Петровна, – убегла от греха к себе. Да, собака как раз залаяла. Бабы на секунду свариться перестали, так пес загавкал, ну я и подхватилась.
– У Беаты жила собака?
– Нет.
– Тогда кто лаял?
– Сама удивилася сначала, а потом докумекала: небось убийца с шавкой пришла.
Я встал, поблагодарил за чай, вышел в прихожую и, завязав ботинки, уточнил еще раз:
