Быков, по всей видимости, учился в другой.
Вадим поднялся, прикурил сигарету и подошел к трупу. Перевернул его левую кисть. Опустил на песок. Перевернул и поднял правую. На казанке среднего пальца виднелся свежий, расквашенный от воды шрам. Бросил.
– Быков, знаете, чем стоматолог отличается от прокурорского работника? – Вадим отряхнул руки и протянул криминалисту клык. – Первый никогда не поинтересуется у пациента, за что ему выбили зуб. Приобщите к материалу. Хотите наводку?
– Хочу, – признался молодой криминалист.
– Зуб новый, в смысле – не сточенный. Мы имеем дело с частью зубного «моста», так как есть следы от крепления к коронке соседнего зуба, и они еще не потемневшие. – Вадим вспомнил о своей золотой коронке на коренном, которую он видел в зеркале еще час назад, во время чистки зубов, и хотел было выпалить, что по давности установки она приблизительно равна с найденной, но, увидев жадные глаза Быкова, остановился. – Так… Способность атомов золота образовывать химические связи с другими атомами, то есть валентность, крайне низка… Особенно это относится к процессу образования солей. Поэтому я определяю время установки коронки как… – Подняв глаза к небу, он пожевал губами. – Четыре-пять месяцев.
Глядя на побледневшего Быкова, Пащенко в очередной раз беспристрастно отметил, что профессионализм – непропиваемая вещь. Заместитель областного прокурора, «шарящий» в валентности, это вам не… Это вам не за милицией надзирать. Кто знает, что одной фразой Пащенко выдал все свои знания по школьному курсу химии? Один Струге, но тот ни за что никому об этом не скажет.
– Сергей Владимирович, установите все государственные и частные стоматологические клиники, занимающиеся протезированием зубов. Радиус поиска сужается, потому что не все берутся работать с золотом. Он еще больше сузится, если вы определите для себя возраст и пол пациента. Думаю, от двадцати до сорока, и это обязательно мужчина.
Объяснять далее Вадим не счел возможным, потому что если бы он это сделал, то через пять минут сам назвал бы фамилию того, кому Рожин выбил зуб. А тогда зачем носит погоны Быков?
Через минуту ему позвонил прокурор. Вадим отрапортовал, сознательно опустив фамилию потерпевшего, и направился к машине. Быков умный парень и все сделает так, как надо. Это в разговоре с Вадимом Сергей выглядит как первоклассник, но в этом нет ничего удивительного. Кто виноват в том, что Пащенко знает больше, умеет лучше и стал таким неудобным для бесед давным-давно?
А прокурор…
В камере СИЗО задыхается от жары и обиды друг. Он сейчас очень хочет есть, сидит у крошечной «решки», вдыхая полными легкими воздух с улицы. Откуда конвою знать, что у парня нет трети левого легкого? Да и знали бы вертухаи – наплевать им на это.
Сашка сидит, и пока никто не знает, кто его туда упрятал. Жизнь так паскудна, что поручиться сейчас Вадим может только за себя и Струге. Гадкие поступки на глазах зампрокурора совершали такие люди, за которых Пащенко мог поручиться не задумываясь. Но время идет, ума
