неловкими пальцами сигарету.
– Мы там с мамой у вас в комнате занавески сменили, – сказала Валя и почему-то вдруг покраснела. – Не знаю – понравятся они тебе или нет…
Впрочем, к вечеру такая мелочь, как занавески, уже никого не волновала. Семья впервые за пятнадцать лет собралась почти вся целиком. Не хватало одного Юрки Дедюхина.
– А где сын-то твой? – спрашивал Муродали у Степана, разливая по рюмкам водочку. – Я с ним тоже хочу познакомиться.
– Успеешь еще, – отвечал Степан, отводя взгляд в сторону.
Ему нелегко было объяснить свояку-таджику, что сын его состоит в непонятной полулегальной организации и уже несколько раз задерживался милицией за нападения на выходцев с Кавказа и из Средней Азии.
– Ну, будем, – сказал Степан, а затем чокнулся с Муродали и закусил грибочком.
– Замечательные грибы у Галины Семеновны, – промычал Тетерин, а Степан подмигнул ему:
– Повезло нам с тещей.
Их жены тем временем собрались за баней. Когда-то давно сестры скрывались тут от родителей, чтобы пошушукаться, обсудить свои сердечные дела, а чуть позже – и покурить. Теперь они по старой привычке прятались, хихикали и выглядывали из-за бани, опасаясь быть застигнутыми врасплох.
– Степа меня с сигаретой увидит – убьет, – говорила Томка, восторженно представляя себя в образе Дездемоны. – Он у меня прямо мавр.
Однако мавру в этот момент было не до нее. После четвертой рюмки он стал с интересом выспрашивать у Тетерина о том, приходят ли к нему на прием красивые женщины и до какой степени они раздеваются перед ним. Тетерин смеялся, махал на него рукой, а Муродали размышлял вслух о покупке дома где-нибудь здесь, на Озерной.
– Ты сначала деньги свои верни, – усмехался Степан. – А то губу уже раскатал.
И разговор их неизбежно возвращался к Димкиному бизнесу, китайским компьютерам и покупке новых квартир.
За баней говорили о том же.
– Я лично себе четырехкомнатную куплю, – щурилась от сигаретного дыма Мария. – Мне меньше не нужно.
Чтобы позлить Томку, оказавшуюся со своим Степаном в стороне от общего предприятия, Мария рассказала ей про свой сон, в котором она была владелицей большого поместья, а Томка служила у нее домработницей.
В результате этих невинных фантазий пострадал не ожидавший подвоха Степан. Забравшись на чердак, где Галина Семеновна постелила им с мужем, Томка улеглась поверх одеяла в позе спящей Венеры с картины итальянского художника Джорджоне и стала терпеливо ждать Степана. Закинутая за голову правая рука быстро затекла, но Томка была в образе и не шевельнулась до тех самых пор, пока не услышала поднимающегося по лестнице мужа.
Увидев ее в столь многозначительной позе, Степан мгновенно уловил посылаемый ему сигнал, но, к полному своему изумлению, был решительно
