align="center">Глава 5
Потому что никто никому не обещан –
Ветер список влюблённых порвал на две части,
И единственной самой из тысячи женщин
Отыскаться однажды – случайное счастье.
Потому что Земля не летит по спирали,
Её замкнутый эллипс – предел отторженья,
И двоим, потерявшимся в списке, едва ли
Предначертана встреча по дате рожденья.
Потому что у времени и расстояний
Перепутано кем-то число измерений,
И на каждую встречу по десять прощаний,
И на десять обид – пол процента прощений…
А ещё суета и осенняя хмурость
Не дают оглянуться и встретиться взглядом,
А когда наконец-то даруется мудрость,
Как-то поздно и страшно менять что-то рядом.
И хоть звёзды на небе посеяны густо,
Никогда не увидеть, что ждёт тебя где-то,
И в душе неизменно потерянно пусто,
Потому, что любовью душа не согрета.
И кому-то смириться с потерей придётся,
Чтобы завтра сказать: А любви не бывает!!!
Потому, что она никогда не найдётся
У того, кто не ждёт и о ней не мечтает…
Потому, что любовь и нигде, и повсюду:
В каждой строчке поэта, и в голосе барда,
Вот и я повторять без конца тебе буду:
Мы с тобою не встретимся? Это неправда!
Сказоч-Ник
Как странно… Он обрадовался, получив новое письмо. Очередная бессонница погрузила в работу, словно и не царствовала за окном глухая беззвездная ночь. Дел накопилось много, а если не удавалось спать, вполне логично было заняться тем, что давно ждало его вмешательства.
Бесконечные таблицы, цифры, формулы – от их количества уже слезились глаза. Он привык. С тех пор, как жизнь опустела, предпочитал занимать ночи проектами, а не одолженными на время ласками, оставляющими горькое послевкусие. Короткие встречи проходили почти бесследно, давая разрядку для тела, но не откладываясь в сердце, и всякий раз, уезжая от своей новой случайной знакомой, понимал, что уже утром не вспомнит ее лица. Так к чему все это? Он не сходил с ума от желания, не терзался неудовлетворенностью, и мог вполне обойтись без чужого тепла.
Рассчитывать на забвение не приходилось: воспоминания смеялись, лишая сна и покоя, призраки прошлого становились злее, раздражая своей настойчивостью, и он снова и снова проигрывал в бессмысленных сражениях с самим собой.
А работа становилась той отдушиной, через которую проникал свежий воздух, насыщающий легкие свободой. Мог бы – увеличил нагрузку,
