во двор, он опустился на колено и почтительно склонил голову.
Увидев его, верного и сильного, Алиенора прослезилась:
– Уильям!
Королева прикоснулась к его плечу, повелевая встать, что он и сделал, направив на нее взгляд темных глаз. Восемь лет назад Маршал спас ее от засады, но сам попал в плен. Она выкупила его и сделала защитником и наставником своего старшего сына. И в горе и в радости они оставались союзниками.
– Госпожа, вы прекрасно выглядите.
Алиенора с укором посмотрела на Маршала:
– Признаю тебя виновным в лести. Я отдаю себе отчет в том, как должна выглядеть после двух лет в этих стенах.
– Вы выглядите, как подобает королеве, – прозвучал галантный ответ, и пока Уильям помогал ей сесть на лошадь, королева усиленно моргала, чтобы смахнуть замутившие взор слезы.
Седло было боковым, с мягкой спинкой и опорой для ног, хотя сама Алиенора всегда предпочитала ездить на лошади не боком, как положено знатным дамам, а лицом вперед. Дамские седла замедляют скорость и не позволяют всаднице контролировать лошадь в полной мере, что небезопасно. Как типично для Генриха было послать ей именно такую сбрую. Прежде всего, он хотел указать ей на ее место.
– Госпожа, при дворе считается, что в Сарум вы удалились отдохнуть по причине хрупкости здоровья, – тактично добавил Уильям.
Она собрала поводья, кривя губы в презрительной усмешке.
– Полагаю, такое объяснение вполне годится, чтобы прикрыть факт моего заключения.
Маршал промолчал, однако выражение его лица было достаточно красноречивым.
К Алиеноре подскакал на пляшущем кауром коне Гарри:
– Папа решил, что тебе будет удобнее путешествовать в таком седле, потому что ты давно не ездила верхом.
– И потому что ему так надо. Гарри, меня лишили свободы, но не способности мыслить или скакать на лошади.
Сын состроил приличную случаю скорбную мину, но тут же просиял и с обезоруживающей улыбкой воскликнул:
– Но солнце-то все равно светит, и погода сегодня выдалась превосходная для прогулки верхом – хоть боком, хоть передом!
У Алиеноры едва не вырвалась в ответ колкость насчет того, что в любую погоду неплохо бы иметь право выбора, но она прикусила язык. В отличие от нее, Гарри обладает счастливым талантом жить легко; как бабочка, он наслаждается приятным моментом и больше ни о чем не думает.
Несколькими ловкими движениями сын стянул кожаную крагу с сидящим на ней кречетом и надел на руку Алиеноры:
– Держи, мама.
Она ощутила вес птицы, хватку стальных когтей поверх стеганой перчатки. На нее уставились два чернильно-черных пронзительных глаза. Гарри же одобрительно кивнул:
– Вот так. Ты великая королева и герцогиня, едущая по свои делам.
У Алиеноры снова защипало в глазах. Вплоть до заточения в стенах
