эту фразу. Так давно это было, что он почти физически ощутил отсутствие в руке кубика мела.
– Таким образом, опираясь на теорию Эйнштейна, мы можем вернуться на Острове во времена Колумба или, наоборот, оказаться в двадцать третьем веке… С ума сойти. Но кто здесь не полоумен?
– Восемьсот тридцать девятая… Интересно только вот что… Мы оказываемся постоянно в лете… Ни разу не очутившись в зиме… Хотя…
На этот раз он рассмеялся уже невольно и искренне…
– Ты глуп!.. Здесь никогда не бывает снега! Как далеко назад или вперед ни переместился бы Остров, он никогда не меняет своего географического положения! Что руководит этим? Людская воля или особенность Острова, не связанная с разумом?
Он спустился вниз еще на пятьдесят ступеней.
– Что я вообще знаю об уравнениях Эйншейна? Почти ничего… Мне лишь известно, что в них четырехмерное пространство существует в двух экземплярах. И экземпляры эти соединены друг с другом «окном». Это «окно» невидимо, никто не знает, где оно находится… Быть может, за свою жизнь я прошел мимо него пятнадцать раз. Я ходил в метре от «окна», оставаясь в своем мире. Но если бы шагнул в него, угадав, то оказался бы в другом мире. Похожий на мой и причастный только ко мне, но некоторое время назад или некоторое время спустя… А чтобы вернуться, я должен снова выйти через «окно». И Эйнштейн уверяет, что это может быть вовсе не то «окно», в которое я заходил… – помолчав, он смущенно кашлянул. – Мне нужно спускаться. Иначе я одурею окончательно.
Насчитав еще сто ступеней, Гоша снова оплел ступеньку руками.
– Остров движим разумом. Иначе быть не может. И мы все – почти три десятка людей, ступив с палубы «Кассандры» и сев в лодки, в какой-то момент оказались в устье «Б». Пронеслись сквозь время и высадились на Острове…
Помолчав, он добавил:
– Острове, которого нет… Где-то там, наверху, есть «окно» с устьем «Б». И оказавшись в нем, можно переступить через время. И вернуться… Вот почему мы не увидели «Кассандру», когда растворился туман. Мы просто перенеслись во времени. И в тот момент, когда на Острове прозвучал первый вопрос: «Где «Кассандра»?», – она или полста лет уже гнила в водах Желтого моря, или только появилась на чертежах какой-нибудь голландской верфи.
Гоша спустился еще на сто ступеней.
– Между ступенями – пятьдесят сантиметров. Это значит, что я спустился под землю на глубину пятьсот сорок пять метров. Мне нужно немножко отдохнуть. Потому что сейчас я спустился на пять метров ниже высоты Останкинской башни. Если, конечно, русский язык допускает такую постановку факта…
И он почувствовал, что волосы его, как при сквозняке, шевельнулись.
– Хотя, есть ли она сейчас вообще, башня Останкинская?..
Он покусал губы и отвлек себя от внезапно нахлынувшего непреодолимого желания разжать пальцы и сделать шаг назад.
– Остров только что вышел из носителя – устья «Б», и я вошел в устье «А». И сейчас
