обратившись созвездием ярким,Чтоб на нас любовались с земли одинокие люди.
Как же много на свете разбитых, израненных судеб
Для которых наш свет станет добрым, душевным подарком.
Знаю, встретимся вновь, ты ромашку держи на ладони.
Это память о нас, это память о том, что мы были.
Это память о том, как мы нежно друг друга любили
Ты узнаешь меня в распустившемся белом бутоне.
И не тронется мед
И не тронется лед, кто сказал, что любовь – это мед?
Кто сказал, что любовь поднимает над белыми крышами?
И дождется всегда тот, кто верит, надеется, ждет,
А не спорит с судьбой, и общается с силами высшими.
Я б взлетела давно, только ты, словно якорь в груди,.
Тянешь вниз… на цепи, словно узник, сижу обреченная.
А над крышами вместо меня лишь снега и дожди.
И холодная ночь, в непроглядный туман облаченная.
И не тронестся мед, не расплавится лед, целый год
Я в пространство кричу, ты летаешь над белыми крышами.
Кто сказал, что дождется всегда, тот кто верит и ждет
Никогда никого не любил оставаясь не слышимым.
Рождество в Лондоне
Когда-то меня занесло в чужедальнюю сторону:
Там скованы реки мостов потемневшими скобами,
И важно гуляют по площади старые вороны,
А плотный туман на плечах королевы спит соболем.
Мне врезались в память соборные башни крылатые,
И ветки омелы, желанья исполнить готовые.
С каминными трубами крыши, как горки, покатые,
И сердце в груди по-другому стучащее – новое.
Там милостив томный декабрь: не лютует морозами,
И дети на улицах гимны поют, словно ангелы светлые.
А здания старые вовсе не кажутся грозными,
И ночь в разноцветных огнях, словно тень, не заметная.
И даже минуты другие – протяжно неспешные,
А полночь Биг Бен оглашает особенно ласково.
И кажется, мир сумасшедший, задумавшись, спешился,
Сошел с колесницы, одевшись рождественской сказкою.
Тоска по осени
Мне до дрожи, поверь, не хватает холодных рассветов,
И лугов, где поникшие травы ласкают туманы.
Я впитать не сумела в себя ясноглазое лето.
Мне роднее осенней тоски не прикрытые раны.
В глубине твоих глаз, словно в омуте, прячется небо.
Тучи серые, низко плывущие, плачут дождями.
Ты ушла, как всегда, не прощаясь, по первому снегу,
Не оставив следов… только ветер гудит проводами.
Мне собрать бы остатки росы, согревая в ладонях,
Но, увы, в минус двадцать любая вода замерзает.
Без тебя пустота, только вьюга за окнами стонет.
Заметая собой все вокруг до небесного края.
Как же жаль, что нельзя мне с тобой улететь в белом клине,
Прокричать с высоты: «Я вернусь через год, не скучайте!»
Став
