допотопный. Зверь турецкийЧто значишь, таракан советский?
Иль может быть идеи ради
И государственной судьбы
Ты уже тоже – не исчадье
А просто пережиток тьмы
Пекин-Китай – далекая столица
Америка-Нью-Йорк – далекая страна
До сих не долетает даже птица
И днем во тьме лежит их сторона
Когда ж мы спим – там что-то происходит
Но непонятное, тайком
Куда-то там уходят и приходят
И кличут всех ненашим языком
Тут послышался страшный гул
Даже голову он пригнул
И увидел он, как паркет
Раздвигая как великан
Объявился вдруг таракан
Как вскричал однажды поэт
Но совсем на другой случай:
Погуби меня, иудей!
И женой моей овладей!
Так кричал поэт-хулиган
А Орлов кричал: Тарракан!
Надвигается гроза
Так что вымерли глаза
Вот он! вот он! в небе мчится!
Не подделка, не обман
И не ангел, и не птица
А огромный таракан
Ближе! ближе! уж вблизи!
Боже Правый! – пронеси!
Пройдут года, настанут дни такие
Когда сложивши руки потесней
А он сложивши лапки неживые
Мы в небесах предстанем перед Ней
И Она скажет: Обнимитесь, братья!
И я увижу прямо пред собой
Такие чистые, без волосков, объятья
И упаду в них мертвой головой
Явление чудовищев не всегда порождает сон разума
Вот ведь вопрос какой. Есть ли разница между официальной и неофициальной литературами, вернее, между положившими себя в какой-либо из них. Сдается, что разница, примерно, как между травоядными и мясопитающимися. (Я не определяю здесь, кто есть кто.) Питаются, значит, разным, а говно, зачастую, неразличимо. Но вот организмы разные, жизнь, образ иной. А образ в наше время не есть случайность жизни, а структурный и определяющий стержень поэтики.
Правда, есть еще и всеядные. Так что ж, соответственно нашему вышеобозначенному рассуждению, и образ соответствующий.
Вот дух красавицы-креветки
7773
