крестообразный, разве же не видите чакр моих вскрытых, кровью внутренней сочащихся?! – нет, не видим – отвечали – И черт с вами! – сказал яИ уехал из Тбилиси
Заметая след свой лисий
Хвостом пушистым
11 | 00919 Когда во Тбилиси проездом я был
Тбилиску одну я себе полюбил
Я ей говорил: дорогая, как бренны мы на этой сладостной земле, как невидимо разводит нас неумолимое время, ты вроде бы
еще здесь, рядом, ласкаема нежным взором и легкой рукой моей,
а не ведаешь, что я есть уже несомый порывом неведомым уносящим за безумные километры расстояний
Не помнишь, не видишь, не слышишь, не знаешь…
Она отвечала: в Москву уезжаешь
Что ли?
11 | 0092 °Cова оленю говорит:
Вот, по тебе душа болит —
Какой ты нежный и красивый
В сравненье с пищею моей —
Породой пакостной крысиной —
Понять их можно, медведей
Когда слезами обливаются
И от тебя бежать пытаются
И не могут
11 | 00921 Медведь оленю говорит:
Послушай, мой товарищ добрый
Душа горит как пламень добрый
Но страстью дикою горит:
Вайя!
Олень ему и говорит:
Вайя!
Послушай, мой товарищ добрый
Вайя!
В душе пылает страх недобрый
Вайя!
Но и смирением горит
Вайя!
Душа моя
11 | 00922 В припорошенном полушубке
Снежок отряхивая с шубки
Татьяна Ларина тайком
Вошла в мой запустелый дом
Перегибаясь в стане молодо
Губами бледными от холода
Проговорила чуть дыша:
Вот я от чести и от долга
Я шла к тебе так долго-долго
И вот пришла
К тебе
Ко мне?
Господи! от мужа! генерала! заслуженного? в боях изувеченного! что же люди скажут? – а я пришла! – да, да, но как же? эти горы снега, пространства лет снегом годов запорошенных, в нашей убогости даже неодолимому воображению поэтическому, призванному – а я пришла! – повернуть их в безумном высокомерии самомнения их необратимости перед лицом жизни бегущей (в пределе своем смертью называемой!) тайными путями в единственном направлении угадываемом – а я пришла! пришла! – среди хитросплетений неопределимых, неулавливаемых
