той же самой печени.Истуканы
Истуканы, истуканы – карлики и великаны,
в броне, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
И не смеют хулиганы, да, представьте, хулиганы
написать на постаменте скромное «Дурак».
Кто же верит в истуканов?
Кто же любит великанов?
В бронзе, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
А спросите у Степанов – работяг, не хулиганов, –
У прохожего спросите – он ответит как?
Кто же ставит истуканов,
карликов и великанов,
в бронзе, в камне, в гипсе, в древе,
в кепочке, итак…
Ставят те же истуканы, те, кто метит в великаны
и которые мечтают встать примерно так.
Велфер
Собирались всадники, нобили, патриции
На свои текущие, важные дела…
Вдруг плебеи подлые к ним идут с петицией,
Мол, желаем хлеба, зрелищ и вина.
Дня четыре думали Клавдии да Флавии,
Как же с этой братией лучше поступить.
Может, их всем табором выгнать из Италии,
Может, ночькой тёмною в Тибре утопить.
Все ж они бездельники, неучи, развратники,
Наркоманы гнусные, вставил Эскулап,
Даже и на форуме пьют с утра в параднике,
И брюхатят походя глупых римских баб.
Вывели патриции плебсу ту презумпцию,
А потом со вздохами разом кошельки…
Откажи им в зрелищах – враз они обструкцию
На ближайших выборах, тоже не с руки.
Гибли гладиаторы, гибли львы могучие,
И ходил в ошейнике гордый фараон…
А плебеи пьяные собирались тучами
И, рыгая благостно, трескали поп-корн.
«Всё осмеять, обхерить и обгадить…»
Всё осмеять, обхерить и обгадить,
упиться в хлам, берёзоньку погладить –
беспочвенное наше ремесло…
Как выразился Толстый, западло,
в Санкт-Петербурге жить, как в Ленинграде,
и гордо приклепать своё мурло
на жёлтом, как предател ьство, фасаде,
поставить три семёрки /777/ на сукно
и тут же всенародно засосать,
отлить со вкусом, милку приласкать
в параднике противулежащем,
вонючем, но до боли подходящем,
потом своим, братишкою дрожащим,
на койке вытрезвиловской поспать,
дыхнуть родным, настоящим
и выдохнуть… Лафа.
Малолетки /вальс/
Да нетто, об Америке писать?
Лихо мчится, земли не касается
тройка – Вера, Надежда, Любовь…
Погоняла кнутом забавляется,
изогнув молодецкую бровь.
Вот припала, приникла из новеньких,
ох и бабник Железный Нарком,
на кубы свежерубленных, ровненьких,
распластав руки чёрным крестом.
А в бараке ребёночек брошенный,
не приходит преступная мать,
недоношенный,
