оказалось острое, бойкое перо и хороший нюх газетчика, писал он легко, безошибочно улавливая настроения обывателя, и редакторы всегда оставались им довольны. Так и дотянул до диплома, а получив его, уехал в Южную Америку искать богатства.
Не нашел и вернулся обратно в Германию, как раз перед войной. Потом пришлось понюхать пороха, отваляться в госпитале с ранением в руку – и сейчас, бывает, ноет к перемене погоды старая рана, – пережить ужас революции восемнадцатого года. Похоронить родителей и остаться практически без средств к существованию. Кому был нужен в разоренной стране его университетский диплом?
Шатаясь без дела по улицам, Отто пристрастился к посещению собраний и митингов – любопытно слушать замысловатые бредни, якобы способные спасти страну, вырвать ее из хаоса и повести к прекрасному будущему. Вскоре он научился хорошо ориентироваться в программах и платформах различных политических группировок, но это не заменяло куска хлеба и тарелки супа. Вспомнив о своих прежних репортерских удачах, Отто накропал статейку о политике, в которой яро ратовал за отмену соглашений стран Антанты по Германии. Статью не опубликовали. Мало того, ему предложили больше вообще не приходить в редакцию. Обиженный Бергер ушел, хлопнув дверью, но на прощание пообещал когда-нибудь вернуться, чтобы разобраться с засевшими здесь предателями нации.
С горя направился в пивную, где за одним столиком с ним оказался незнакомый субъект. Разговорились. Узнав, что Бергер юрист по образованию, новый знакомый смеялся до слез: кому это сейчас надо, среди поразившей страну красной вакханалии? Вот если бы Отто умел хорошо владеть оружием! Бергер второй раз за тот день обиделся – он бывший солдат и, кроме того, с детства состоял в клубе стрелкового общества.
– Это другое дело, – новый знакомый вытер слезы смеха на глазах. – Сейчас важнее штык, чем перо! Надо решительно покончить с красной заразой, стереть из нашей истории «черный день» германской армии восьмого августа восемнадцатого года.
Так Бергер попал в ряды «теневого рейхсвера». После подавления революции он работал во Франции, в представительстве одной из крупных фирм, благо, прилично владел французским языком. Потом вернулся в фатерланд и с помощью знакомых устроился в одну достаточно популярную и солидную газету, начав писать статьи в поддержку все более набиравшего силу национал-социалистического движения. Вскоре и сам вступил в НСДАП, а затем был принят в СС. Знание языков и политических течений привели его в РСХА.
В тридцать пятом он женился на Эмме фон Бютцов, кузине Конрада фон Бютцова, встречавшего его на аэродроме. Эмма, конечно, не очень красива, но мила, воспитана, хозяйственна и имела весьма приличное приданое, а связи ее родни помогли Бергеру продвинуться по службе. В тридцать седьмом у них родился первенец, а в тридцать девятом – второй ребенок.
Сейчас Отто часто думал, что поздняя женитьба имеет свои положительные стороны: по крайней мере, его дети не успеют попасть на фронт этой войны. Эмма с детьми жила в небольшом имении
