бэтер рыкнул и покатился. Макогонов заметил на броне чернявого солдата. Тот будто прятался от Макогонова, но исподтишка поглядывал.
Штурман тронул за плечо.
– Николаич, сообщили. Подрыв фугаса на Ленина у рынка. Мимо проезжал автобус со студентами. Есть жертвы. Район наш. Штейн со своими уже выдвинулся. Едешь?
– Еду.
Бронетранспортер разведки через пять минут выехал вслед за саперами. На командирском месте, свесив ноги в люк, сидел Макогонов.
– Ну что, поехали, смертнички.
– Гони, Лодочник, без ля-ля, – рявкнул начальник разведки и пнул мародера Маркмана каблуком в шею. Штурман, придерживаясь за башенный пулемет, натягивал на лицо маску.
Скоро доехали до места.
Автобус раскорежило и пронизало осколками. Рваные дыры зияли в бортах, дымилась резина на спущенных колесах. Три недвижимых тела, укрытые тряпками, куртками, лежали в рядок чуть поодаль. Крик стоял и гам. Военные, ощетинившись оружием, сдерживали озверевшую толпу. Метались люди с окровавленными лицами. Асфальт был залит кровью и машинным маслом.
Метрах в пятидесяти от взорванного автобуса замер бортовой армейский КамАЗ.
Макогонов, как подъехал, соскочил с брони и, походив туда-сюда, уяснил себе, что произошло. Но не искореженная водительская кабина автобуса и не тела у дороги взбесили начальника ленинской разведки. Когда он взобрался на борт грузовика, увидел кровавую картину: внутри в черной луже на матрасах и мешках с бельем лежал солдат с перерезанным горлом. Мешки пропитались кровью, кровь капала за борт на землю.
– Доигрались, – процедил Макогонов.
– Я тебя предупреждал, что могут быть непредвиденные обстоятельства, – сказал Штурман.
– Что саперы? – спросил его Макогонов.
– Вон, Норгеймер бродит.
Слава Норгеймер обследовал воронку у обочины. Когда Макогонов подошел к нему, Норгеймер держал в руках осколки и проводки от какого-то приборчика.
– Ну?
– Часовой механизм.
– И что?
Штурман заглядывал через плечо.
– Да ничего, только странно. Почерк знакомый.
– То есть? – переспросил Штурман.
Норгеймер как-то странно посмотрел.
– Надо поговорить. Но не здесь. Что с тем на КамАЗе делать?
– Кто его? – спросил Штурман.
– Казачков перевел, – продолжал Норгеймер, – слышал от местных. Один из вневедомственной охраны его полоснул. После взрыва, как убитых поволокли из автобуса, тот и заскочил в КамАЗ. Полоснул – и ноги. Отомстили, значит. КамАЗ случайно оказался, проездом. Они на Ханкалу ехали, постельное белье везли менять. Или сдавать… Однохуйственно теперь.
– Ты погоди, – заинтересовался Штурман, – а что, твой Казачков по-чеченски говорит?
– Говорит немного. Он же полукровка: мать русская, а отец чеченец.
– Ну-у! – аж присвистнул Штурман.
Убитым оказался
