только со щетиной. Не более, но и не менее.
У меня есть приятель – француз, молчун, умеющий слушать, – редчайшее качество для представителей этой нации. В один прекрасный день я увидел его в модной литературной передаче по ящику – его представляли как интереснейшего поэта.
Купил книжку. Прочел. Не понял ни-че-го.
При встрече, сославшись на несовершенство своего французского, попросил его прояснить пару строф. Приятель не только прояснил, но и объяснил, смеясь, что стихи пишет в качестве лечебных упражнений по совету психоаналитика, так как, будучи клиническим дислексиком, нуждается в специальных экзерсисах. Его знакомый, издатель, решил для прикола опубликовать вирши.
– Дело не в твоем французском, а в идиотском снобизме «специалистов», – объяснил мне виршеплет с подкупающей откровенностью человека без литературных амбиций.
Это стало для меня потрясением.
Передо мной замаячили неограниченные возможности.
Тогда-то я и придумал беспроигрышный ход. То, что я напишу, надо объявить пародией. И не просто пародией, а пародией изысканной, для избранных. Для посвященных. Демократия в искусстве – дурновкусие. Читатель должен быть избранником. Неизбранные же пусть воспринимают все однозначно, прямолинейно, в лоб – так им, недоумкам, и надо. Им невдомек, что автор просто, как говорят теперь посвященные, стебается. А попробуй-ка покритиковать всерьез стеб и пародию – прослывешь неврубившимся. И заявлю я свой «шедевр» в жанре постмодернистского романа-трэш – тогда совсем уже будет все позволено. Exercice de style, так сказать... литературные игры. Основная задача – не грузить читателя. Идеально, чтобы главные герои многозначительно молчали, отказавшись от ненужной роскоши слов... Но тогда не получится романа, объема. А как же деньги? Их по-прежнему платят за количество слов. К сожалению. Но с самого начала я знал, что управлюсь... Зачем клясться кровью, когда можно просто слюною...
От своих дорогих (буквально) баранов (буквально) вернусь к своей же героине...
У нее появилось лицо, моделью которого послужила выразительная физиономия ветеринарши с улицы Грез. А к такому лицу легко довообразить характер.
Итак. Горда, независима, в душе авантюристка. Умна (природно) и смешлива. Привлекательна почти до неприличия, знает об этом, инстинктивно пользуется, но делать на это ставку в жизни считает ниже своего достоинства (это докторица, моя-то романная куколка только на свою внешность ставку и делает).
Следующий этап – придумать героине жизненный пробег позабористей. Посадить на хвост (в прямом и переносном смысле) какому-нибудь олигарху (русскому, японцу, американцу) и позволить позабавиться. Пусть «помогает» ему – тусуется на аукционах с такими же полушлюшками, как сама, на европейских языках (очень способна во всех отношениях) дает советы, какие картины и почем покупать (специально окончила курсы и теперь «понимает» в искусстве). Летом плавает на яхте по Средиземноморью, зимой на лыжах в Куршавеле. Между делом заводит нужные знакомства, заодно
