скачки, этот низкопробный салон, который ты посещаешь. Нескончаемая легкомысленность. Ты действительно удовлетворен собой?
Он недоверчиво посмотрел на нее.
– Почему бы и нет, черт возьми? И да, я действительно удовлетворен собой. По крайней мере, я не делаю никому зла…
– Это еще как посмотреть. Вспомним, например, Марианну Линли.
– …и я молод. Мне нравится воспринимать жизнь такой, как она есть. Вот так все просто. И я не вижу вокруг себя никого, кто был бы счастлив в браке. Ты думаешь, мать и отец счастливы? Лайон – так тот вообще бесследно исчез после любовной истории. У меня перед глазами происходят только бунты, войны и сражения – и все во имя любви. А Марианна Линли приняла два разговора и два танца за мою к ней страстную привязанность. Но сначала она увидела, что я столько же танцев станцевал с леди Грейс Уэрдингтон, а ты знаешь, что молоденькие девушки думают о леди Грейс. Уверяю тебя, не было никакой привязанности, я к ней ничего не испытывал.
– Возможно, ты недооцениваешь свою притягательность.
Джонатан поразился.
– Это что… комплимент?
– Скорее, предостережение.
– На самом деле, меня больше всего интересует леди Грейс, если хочешь знать.
– Как и всех в этом сезоне. Тебя, значит, тоже?
Джонатан помолчал, потом слабо улыбнулся. «Я понимаю, что должен был бы», – сказал он тогда Томми под окнами герцога почти не совсем в шутку. Когда он сказал ей это, то еще не решил для себя, считает ли ее привлекательной. Она была шокирована, а потом по-настоящему развеселилась. Господи, как ему это понравилось! Какой бы дьяволицей девушка ни казалась, она держалась очень естественно.
– Леди Грейс интересна всем по очень простой причине. Для прочих девиц она является образцом, с которым они себя сверяют. Она всех их превратила в конкуренток, даже самых смиренных.
Такие девушки появлялись всегда. В каждый сезон.
Вайолет пожала плечами.
– Ну, если тебе нравятся такие штучки…
У этой штучки были голубые глаза, золотые волосы и лицо, как на камее.
Джонатан сухо взглянул на сестру.
– Кстати, почему ты сегодня такой крикливый и дерганый?
Он слегка запоздал с ответом.
– Мог бы о том же самом спросить у тебя. Отец не дал денег.
Молчание.
– О нет!
– Хуже того. Я должен жениться в течение полугода или, по крайней мере, обручиться. Иначе он вообще лишит меня всего. И жениться на достойной леди, как тебе это?
– О нет! – Теперь Вайолет была в ужасе.
Какую-то долю секунды он наслаждался сочувствием сестры.
– С чего бы это, Джонатан?
Он вдруг решил рассказать ей про клуб «Меркурий», про Клауса Либмана и про типографскую печать в цвете и, может, даже про Томми де Баллестерос, но потом почему-то подумал, что глаза у сестры станут равнодушными и оживятся только на последнем пункте.
А
