чертах изложить в ряде газет, сделав ее, таким образом, достоянием самого широкого общественного мнения, правда цензура пока еще сумела воспрепятствовать ее изложению по радио.
С течением времени демонстрация приобретала все больший размах, менялся и состав ее участников: по окончании трудового дня в ряды демонстрантов влились служащие государственных учреждений, расположенных в центре венгерской столицы, с промышленных окраин города в его центральные районы стекались заводские рабочие. «Улица – наша!» – этот броский заголовок передовой статьи центральной молодежной газеты «Szabad Ifjúság», вышедшей специальным выпуском к вечеру 23 октября, довольно точно передавал настроение многотысячных масс[232].
Передовая статья «Szabad Nép» в этот день также называлась симптоматично: «Новый весенний смотр рядов». Жаркая атмосфера на молодежных собраниях последних дней, писала газета, похожа скорее «на весенний разлив, чем на течение вод, направленное в искусственные каналы». Газета приветствовала молодежь, выступающую за «чистоту социализма», выразила солидарность со многими конкретными требованиями организаторов демонстрации и в том числе об освобождении от тех людей в партийном руководстве, которые «не могут или не хотят последовательно двигаться по пути, намеченному XX съездом». В то же время газета предостерегла участников манифестации от попустительства в отношении антисоциалистической пропаганды в своих рядах. Уже в первые часы демонстрации ее масштабы далеко превзошли ожидания внутрипартийной демократической оппозиции, в том числе влиятельных людей из журналистского сообщества (Г. Лошонци и др.), тщетно пытавшихся направить шествие в организованное русло.
В 8 часов вечера по радио прозвучало выступление Э. Герё, изобиловавшее резкими выпадами в адрес устроителей демонстрации и вызвавшее гневную реакцию многотысячной толпы, собравшейся перед зданием парламента[233]. В последующих событиях проявилась закономерность многих революций в их начальной стадии – стихийное стремление митингующих к овладению средствами массовой коммуникации. Попытка молодежи проникнуть в здание радио с тем, чтобы зачитать свои программные требования, привела к столкновению с частями госбезопасности, появились первые убитые и раненые. Мирная поначалу акция приобретает иное качество, формируются первые повстанческие группы. Крайнюю растерянность в критической обстановке не только властей, но и в целом реформаторски настроенного журналистского сообщества отразила тональность вещания радио. «Венгерское радио, работающее из подвальных помещений парламента, ежечасно “запрещает революцию”. Оно просит, умоляет, льстит, пускается в объяснения, угрожает, обольщает, предупреждает: одумайтесь, мол, а то в воскресенье не состоится футбольный матч. Но к этому времени мостовая уже обагрена кровью 250 человек», – вспоминал впоследствии активный участник событий публицист и переводчик Арпад Гёнц, в 1990–2000 годы президент Венгерской Республики
в статье говорилось о том, что выход студентов на улицу ставит своей целью не только выражение солидарности с поляками. Венгерская молодежь и весь народ стремятся к очищению собственной партии от сталинского наследия, полному развертыванию социалистической демократии.
«Небывало упрямая речь» Герё, спровоцировавшая «массы мирных демонстрантов», подвергалась нещадной критике в свободной прессе в последующие дни.
