великим, что гнулся,
Сверху шлема качаясь, сам чёрный, как грива коня; {470}
И любезный родитель, и нежная мать улыбнулись.
С головы шлем немедля тут Гектор божественный сняв,
Бросил наземь его, с пышной гривой, блестящий. Качая
Сына милого, на руки взяв, он целует. Подняв,
Говорит он, и Дия, и прочих богов умоляя: {475}
«Зевс, бессмертные боги! О, пусть будет вечным царём,
Мой возлюбленный сын, как и я, знаменит средь троянцев;
Так же силою твёрд, в Илионе пусть правит моём.
Пусть о нём говорят, видя с боя идущим устало:
«Он отца превосходит!» И пусть он, с кровавым копьём, {480}
Сокрушитель врагов входит; матери сердце сбежало!»
И, супруге возлюбленной на руки он распростёр
Сына милого; сразу к груди она тёплой прижала,
Улыбаясь сквозь слезы. Супруг умилился, и, скор,
Обнимал, и рукой щекотал, чтобы ей рассмеяться: {485}
«Ладно! Сердце своё не топи ты в неверную скорбь.
Человек, Судьбы против, в Аид не пошлет меня, ясно!
Но Судьбе, как считаю, приставить нельзя сторожей,
Ни отважных, ни робких, такие на свет не родятся.
Шествуй, милая, в дом, озаботься делами уже; {490}
Тканьем, пряжей займись, и приказывай слугам достойно
Жён лишь дело справлять; а война озаботит мужей,
Всех, меня больше всех, я в священном рождён Илионе!»
Речи кончив, поднял в сталь закованный Гектор с земли
Шлем гривастый; супруга пошла же безмолвная к дому, {495}
И назад озираясь, и слёзы ручьями пролив.
Шла и скоро достигла строением славного зданья
Мужа Гектора; в нём слуг нашла скоро многих своих
Сводит, вместе собрав, сразу их возбудила рыданья.
Ими заживо Гектор оплакан был в доме. Беда! {500}
Нет, они помышляли, ему из погибельной брани
Не прийти, не избегнуть ахеян руки, как не жаль.
Той порой и Парис из высоких палат шёл на волю,
В латах пышных одет, и сверкала, отточена, сталь;
Он стремился по городу, быстрые ноги неволил, {505}
Словно конь застоялый, откормленный полбой весь год,
Привязь вырвав, летит, убивая копытами поле;
Жаркий, плавать привыкший в потоках разлившихся вод,
Рвётся, голову кверху несет; через холку ручьями
Грива льётся; красой благородной он сам вечно горд; {510}
Быстро ноги его к кобылицам на пастбище гнали.
Приамид так Парис от Пергамского замка шагал,
И оружия пышно вокруг, словно солнце, сияли.
Шёл он радостно-гордый; ногами как будто летал;
И настиг скоро Гектора он, когда после беседы {515}
