как это видится и даже слышится Тишине, он не далеко ушёл от той же самой вещи, которую двигай не двигай, а слово от неё не услышишь, а одни только мысли и то не понятно чьи, свои или этой застывшей в своей форменности материи.
– Ау! – звонко, попеременно кричит Тишина, то в ухо какому-нибудь столовому заседателю, то в пустой бокал, стоящий рядом с ним на столе. – Никакой разницы, только разве что, отражённый от бокала звук звонче. – Пожимает плечами Тишина, серьёзно смотря на своих спутников. После чего, не забыв никого из сидящих за столом, обходит их и одаривает кого взглядом, а кого поцелуем (те лица, кто причислен им в число симпатичных). И если с поцелуем всё ясно, он оставляет после встречи с Тишиной только внутреннюю мистическую отражённость в глубине души поцелованного, то его взгляды, правда не все, а только наиболее сосредоточенные на ком-то, то они приносят им сопроводительные действия Тишины.
– Ну что за причёска. – Взлохмачивая голову одного из сидящих за столом лица зрелого возраста, особенно выделяющего своей склонностью к выпивке, комментирует свои действия Тишина. – Ты же всегда был поклонником тяжёлого рока. И что за прилизанность. Нет, так не пойдёт. – Тишина в тех случаях, когда его слышат, умеет добиться поставленных перед собой задач, в чём и убеждается Ростик, глядя на это буйство причёсанных волос, получившееся в результате хард рокового отражения действий рук Тишины.
«Теперь я понял, каким образом люди склонные к своей внутренней тишине, так незаметно для всех, преображают причёски на своей голове. – Сделал вывод про себя Ростик».
– Ну а ты дорогая, разве не видишь, каким раздевающим взглядом смотрит на тебя твой спутник. – С укоризной покачал головой Тишина, глядя на такую неприступную, в самом соку даму, от чьей выдающейся вперёд привлекательности, не смотря на «зарекаюсь не глядеть», не мог оторвать от неё взгляда, слово не вытянешь, хотя, в общем-то, наедине с собой, неглупый и даже очень разговорчивый собеседник.
– Надо ему помочь. – Сам себя побудил к помощи Тишина, принявшийся не просто расстегивать, а отрывать верхние, сковывающие её формы пуговицы. – Ну и третья. – Рванув ещё одну пуговицу на блузке неприступной дамы, Тишина определённо раздвинул врата и дал больший простор тому, что так часто пробивает дорогу собой. После чего внимательно посмотрел на эту парочку со стороны и, вручив пуговицы этому воздыхателю прямо в руки, удовлетворённо сопроводил свои действия далеко идущим пожеланием:
– А теперь, главное не задохнись. Фокусник. Ха-ха.
– Ну а это, чем объяснишь? – всё же спросил его Ростик.
– Моей природной склонностью к веселью. – Очень логичен Тишина, которого за так не подловишь на слове.
– Веселье, тогда называется так, когда всем весело, а не одному организатору этих поводов. – Берёт своё слово Точь.
– И то верно. –
