Никогда!
– Ну, Сашулечка, попомни, – я угрожающе надвинулась на подругу животом. – Беременность – явление временное, скоро я снова буду легка и грациозна, словно юная, неопытная лань…
– Эк тебя, матушка, заносит, – нахалка на всякий случай отскочила в сторону. – Юная, неопытная! Про лань я вообще молчу.
– Лучше молчи. У меня уже и так обидок в твой адрес безответных накопилось на нанесение тяжких телесных повреждений, а будешь и дальше языком трепать – инвалидность на горизонте замаячит, грозно и неотвратимо. А что касается Майорова, – я попыталась вспомнить, какие мышцы лица задействованы в создании индифферентного выражения, – то гнусные намеки в мой адрес я проигнорирую. Пока. А газет российских, публикующих светскую хронику, я действительно в последнее время не видела. Даже когда в больнице в Москве лежала, вы мне почему-то желтушку не приносили. Книгами в основном баловали. И телевизора в палате не было. Видите ли, мне, бедняжке, после пережитого нужно спать побольше, а не в телевизор пялиться. Ну-ка, признавайся, – я ухитрилась схватить подругу за руку и подтянуть поближе, – вы от меня что-то скрываете?
– Кто это «вы»? Я и фрау Мюллер? – попробовала трепыхнуться Сашка.
– Ты и Винсент. Ты и Левандовские. Ты и Виктор. Продолжать?
– Ничего мы не скрываем, просто так совпало. – Ох, слишком уж честные глаза, что-то тут не так!
– Я в совпадения в последнее время не очень верю. Скажи прямо – Лешка что, женился на этой своей Ирине?
– Дурочка ты! – Саша совершенно искренне расхохоталась. – Не женился твой Лешка, успокойся!
– Он не мой, – привычно буркнула я и расслабилась.
Нет, не полностью, что вы. Полностью расслабляются в день получки некоторые представители гегемонов. Лежат себе у магазина в подозрительной луже, блаженствуют, персональную перевозку ждут. Но перевозчиков в милицейской форме подобный контингент мало интересует, уж больно вонюч.
А я всего лишь, мысленно ругнувшись на вмиг ставшие ватными ноги, плюхнулась на ближайший стул и аристократично, буквально намеком, усмехнулась. Почти Джоконда.
– Нет, вы только посмотрите! – вредина ехидно хихикнула. – Расплылась киселем на стуле, на физиономии – блаженство, и все почему? Милый все еще свободен.
– Выбирай.
– Что выбирать?
– Какую тебе ногу сломать в недалеком будущем – левую или правую?
Мадам Голубовская почему-то совсем не испугалась, не побледнела от ужаса, а нагло фыркнула и выпорхнула из кухни.
Ничего, я тоже скоро так смогу. А пока понесу себя и дочку медленно, с достоинством. Ладно, без достоинства, зачем мне лишняя тяжесть, все равно никто не видит.
Май, разумеется, потащился следом. Вместе мы несокрушимы. Зато попадающиеся нам на пути предметы очень даже сокрушимы. Табуретки там разные, не успевшие вжаться в угол горшки с цветами, прочие хрупкие аксессуары и предметы быта. Мы не идем с
