красавица смотрела в землю. Она не плакала.
Улыбка, искаженное отражение улыбки сына, явилась на лице каманара.
– Мне в моем доме ни к чему чужая невестка, – сказал он. – Верни девушку жениху.
– Я – ее жених.
Луна выплыла из-за облаков. Лик ее был бледен, как лик каманара, а глаза Арияса сверкали подобно двум страшным звездам. Он сошел с крыльца и стоял теперь перед Демоном, глядя ему в глаза – такие же, как у отца, светлые, бешеные.
– Дзеров я хотел видеть союзниками против императора, – сказал каманар. – Теперь для Дзерасса настала пора гнева. Больше Дзерасс не выйдет биться рядом с Таяном. Думал ли ты, что делаешь?
– Я захотел девушку и взял ее, – безмятежно ответил Итаяс. – Она родит мне сыновей.
С ужасом глядя на них, Юцинеле крепче обняла безразличную ко всему Мирале. В лунном сиянии сверкнули перстни, когда рука Арияса взлетела в замахе... Итаяс перехватил отцовскую руку и сдавил так, что серебряный браслет глубоко вошел в плоть. Лицо Арияса перекосилось от боли: кость треснула.
– Благодари богов, отец, что поднял на меня левую руку, – сказал Демон с неизменной улыбкой. – Много ли стоит каманар, не способный держать меч?
Взгляд Арияса помутился от гнева.
И быть бы смертельной схватке между отцом и сыном, не встань между ними Наргияс...
Эхо давнего ужаса проснулось в груди Юцинеле. Только Наргияса согласны были выслушать оба – отец и сын. Он славился мудростью, он судил справедливо; Арияс не знал жалости и сам это понимал, а еще он понимал, что не всегда людям по сердцу непреклонный правитель. Потому каманар часто соглашался поступить по слову своего побратима. К тому же силы Наргияс был такой, что утихомирить сцепившихся мог не только мудрым словом, но и щедрой оплеухой...
«Что теперь будет? – подумала Неле. – Наргияса убили. Теперь, если брат повздорит с отцом, никто их не остановит».
Потом мысли ее оставили далекий Таян и вернулись на авиаполе под Ройстом.
Кентаяс сказал, что мать Неле собрала для них пир. С тех пор, как Арияс отказался от лона Юнэ, все помыкали ею, как рабыней. Неле сморщила нос. С четырех лет, став ученицей Наргияса, она ходила на женскую половину немногим чаще, чем мальчишки, и мать свою знала плохо. Мать, сестры, младшие жены отца – все они были на одно лицо: трусливые, плаксивые, какие-то блеклые. Неле не нравились женщины гор. Мужчина может насладиться женщинами, а потом получить от них сыновей, и что ему тогда за дело, смелы ли эти женщины, умны ли. Неле мужчиной не была и ничего хорошего в них не видела. Одна только Мирале не походила на прочих. В первый миг она напомнила Неле меч и была впрямь как меч – сияющая и строгая.
Маг Лонси ушел закапывать мусор. Неле подумала, что не очень-то удобно будет тащить домой овчину, но что поделаешь. Может, у кого-нибудь найдется лишняя тесемка – перевязать? Ветер становился все холоднее, облака быстро заволакивали небо, в котором час назад танцевали стальные птицы.
...Когда Неле и другие заложники-таянцы только
