style="font-size:15px;"> Мы протянули ей конверт с оговоренными двумя тысячами долларов. Она взяла его и ушла в свою комнату. Ровно через минуту к нам выбежала испуганная пресс-секретарь и потребовала, что бы мы немедленно зашли к Наталье Эдуардовне. Та сидела за огромным столом и ела морковные котлеты, рядом с тарелкой валялись наши деньги:
– Это не то, о чем мы с вами договаривались, – небрежно бросила она, не отрываясь от котлеты.
Мы начали оправдываться, ссылаться на телефонную договоренность, на подписанное авторское соглашение, но все было бесполезно Она спокойно парировала:
– Я не дешевка, что бы работать за такие деньги. Я запрещаю вам использовать этот материал до тех пор, пока не получу положенный мне гонорар, – Мы поинтересовались, сколько же она хочет за это интервью, – Час моей работы на съемочной площадке стоит десять тысяч долларов, а я с вами провозилась больше трех часов. Вот и считайте.
Это была катастрофа. В такую ситуацию мы никогда еще не попадали. До этого ни одна звезда, о которой делался фильм, не брала ни копейки, понимая, что сам факт того, что о тебе снимают фильм и есть самая большая плата за твой талант. Я выгнал всех из комнаты и остался с Натальей Эдуардовной один на один. Находясь в стрессовом состоянии, я не помню что ей говорил, какие аргументы приводил, но в конце своего монолога сложил деньги обратно в конверт, положил его перед ней и уходя сказал:
– Это все что мы можем вам заплатить. Решайте сами брать их или не брать, быть фильму или не быть. В любом случае это было самое запоминающееся интервью в моей жизни.
Через несколько минут она вышла. Снова улыбалась и шутила, как будто ничего не было:
– А вот и я. Гриша, ты же никогда не рисовал девушек в одежде! Я специально так оделась, видите, практически голая.
На ней действительно было полупрозрачное шифоновое платье. Григорий Потоцкий дрожащими руками установил холст и начал писать обещанный портрет. Он не использовал кисть, а зачерпывал краски мастихином, такой металлической лопаточкой и быстренько наносил ее на холст. При этом он постоянно что-то бормотал, то о ее неземной красоте, то о своем таланте, то о каких-то своих проектах, на которые она обязательно должна найти для него деньги. С первых мазков я понял, что коллекцию Потоцкого скоро пополнит еще один невостребованный «шедевр». И счастье его, что сидела Наталья Эдуардовна в стороне и ничего не видела. Неожиданно она прервала лепет Потоцкого и задумчиво произнесла:
– Представляешь, Гриша, никогда не загадывала такого желания за всю свою жизнь… Да, я хочу зарабатывать много денег… Понимаешь… Нет не зарабатывать, а получать! Получать деньги за восхитительную творческую работу, – а потом повернулась к сидящей в углу журналистке и, глядя ей прямо в глаза продолжила, – Кто-то же должен нести людям свет, а не только чернуху. Не рассказывать
