эти преобразования ложились тяжким финансовым бременем на их небогатые хозяйства. В Санкт-Петербург пошли «прошения от 1, 5, 7, 9-го башкирских и 2-го, 3-го мишарских кантонов, направленные в 1820 г. императору Александру 1, где говорилось об их желании остаться в военном сословии; просители выступали против попыток перевода их в податное состояние. Осинские башкиры также просили императора оставить их в прежнем, военном, состоянии»[18]. Правительство не решилось на осуществление предлагаемого перевода. «Видимо, были свежи в памяти волнения казаков Уральского войска, происшедшие в связи с введением нового штата в 1803-1804 гг. Император ограничился распоряжением Эссену П. К. собрать дополнительные сведения, чтобы убедиться, что «перемены в башкирском народе будут учреждены не раньше, чем выяснится, что они не идут в противовес с нравами народа». Вопрос о преобразованиях был вновь поднят в 1824 г., но также не решён окончательно, поскольку Александр 1 посчитал, что ещё собрано мало материалов, чтобы решиться на большие преобразования»[19].
Продолжалась линейно-пограничная служба башкир на восточной границе империи. «В 1822 г. Башкир и мишарей было направлено на службу 10985 чел., что составило 70 % всех командированных на линию. Так, например, в 1819 г. в одной только Звериноголовской крепости было 5 пикетов, в каждом из которых имелось по 2 оренбургских казака и по 12-13 башкир. Сверх того, в лагере, расположенном близ самой крепости, находилось 20 русских казаков и 447 башкир»[20].
Помимо этого, в рассматриваемый период башкиры всё шире несли обязательную бесплатную трудовую повинность при строительстве сооружений, обеспечивавших операции войск как внутри, так и за пределами Оренбургского края. Также бесплатно работали в транспортных командах при сплавах леса и строительстве дорог. Кроме этого, башкиры несли и денежные повинности: государственные и местные губернские земские сборы, а также множество натуральных повинностей. Их очень подробно, со знанием дела расписал профессор Асфандияров А. З. на страницах 91-109 своей монографии «Кантонное управление в Башкирии (1798-1865 гг.)».
В рассматриваемый период правительство Российской империи начинает реально интересоваться среднеазиатскими ханствами. И зачастую привлекает к разведке башкир: «Поручик 4-го башкирского кантона Абдулнасыр Субханкулов часто использовался оренбургскими губернаторами на дипломатической службе. Отправленный в Бухару ещё в 1809 г. поручик доставил в Оренбург важные сведения о происках англичан в Средней Азии. При губернаторе Эссене П. К. в 1818 г. Субханкулов побывал в Хиве в связи с просьбой Лазарева и Енушева, товары которых были разграблены хивинцами. Башкир Мендияр Бекчурин был послан в Хиву с письмом графа Нессельроде и с ходатайством о возмещении ущерба русским купцам, ограбленными хивинцами»[21]. Попутно они выполняли и разведзадачи: «Из сведений, поступавших в Оренбург за годы наполеоновских войн, наиболее существенными являлись «замечания»
Асфандияров А. З. Кантонное управление в Башкирии (1798-1865 гг.). Уфа: Китап, 2005. С. 22.
Семёнова Н. Л. Военное управление Оренбургским краем в конце 18 – первой половине 19 в. Монография. Стерлитамак: Стерлит. гос. пед. инс-т. 2000. С. 146–147 // ГАОО. Ф. 167. Оп.1. Д. 10. Л. 11.
Асфандияров А. З. Указ. соч. С. 52 // ГАОО. Ф.6. Оп. 11. Д. 154. Л.1.; Кривощёков А. На Оренбургской пограничной линии //Вестник Оренбургского учебного округа. Уфа. 1914. Вып. 1,2. С. 16.
Асфандияров А. З. Указ. соч. С. 86–87; Матвиевский П. Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 г. Оренбург, 1962. С. 49–50 // ГАОО. Ф.6. Оп. 10. Д. 291. Л. 141-163; Попытки сближения с Хивой // Труды Оренбургской учёной архивной комиссии. 1914. Вып. ХХХ. С. 123, 125.
