проводив ее до поезда, Лада прощалась с родственицей, та и дала ей 100 рублей. На эти деньги Лада хотела купить очередную мягкую игрушку – маленького бегемотика. Но тут, в вестибюле метро, она увидела старушку в белом платочке с палочкой, с котомкой за плечами. Она стояла тихо, безмолвно. Лицо у нее было усталое, измученное. Мимо нее текла равнодушная, многочисленная людская река. И никто ей не подавал ни копейки. И Лада поняла, что у бабушки настоящее горе. Что это настоящая бедная бабушка, которой нужна помощь. И она не из нищей мафии. И так, Ладе стало жалко бабушку, что она подошла к ней и достала кошелек. И сталы рыться в нем, но в пустом кошельке лежала лишь одна бумажка – сто рублей, и одна монетка – 50 копеек. И Лада отдела бабушке бумажку – 100 рублей. Бабушка видела, как Лада осматривала свой пустой кошелек, ища другую бумажку, помельче.
– Не надо, внученька, – сказала бабушка. – Не надо! Это для тебя большая сумма. Может другие подадут – взрослые люди.
– Бери, бабушка, – сказала Лада. – У тебя горе, наверное.
– Да, внученька, – сказала бабушка, утирая слезы. – Живу я одна в коммунальной квартире. Дочка выросла. Вышла замуж. Уехала за мужем далеко, далеко. На другой конец страны. И не навещает меня уже 5 лет. Никак не выберется. Дорога дорогая. И помогать деньгами не может. Так, что я живу только на свою пенсию. А вот вчера, в магазине, толи украли, толи потеряла кошелек с остатками пенсионных денег. А до следующей пенсии еще десять дней ждать, а в доме денег нет. Холодильник пустой. На твои 100 рублей я протяну эти десять дней. Спасибо, милая. Я, пожалуй, пойду домой. Все равно люди не подают милостыню. Разучился народ делать доброе, милосердное дело.
– И сколько бабушка вы стояли здесь, в вестибюле метро?
– Да уж часа 3 стою. Мимо идет море равнодушных людей. И подали милостыню только 2 женщины. Да и те пожилые. Видно, что тоже живут нелегко. А обеспеченные, более молодые люди не подают. И чем богаче человек, тем жаднее, – с горечью сказала бабушка.
Ладе было по пути с бабушкой. Они поднялись по эскалатору, наверх. Вышли на улицу. Пятиэтажный блочный дом, хрущевской застройки, где жила бабушка, стоял совсем рядом с метро. И Лада решила помочь бабушке. Довела ее до подъезда. И бабушка вдруг сказала:
– Внученька, ты я вижу, добрая девочка. Зайди ко мне в комнатку, где я живу. И я покажу тебе одну вещь.
В старых «хрущевках» лифта не было. Медленно, медленно они с бабушкой поднялись на третий этаж. На двери было четыре кнопки.
– Это четыре семьи здесь проживают, – сказала бабушка.
Она открыла общую дверь своим ключом. В длинном, грязном, неосвещенном коридоре действительно было четыре двери. Бабушка ввела Ладу в свою комнату. Комната метров на 15 была необыкновенно чистая и опрятная.
– Я не буду задерживать тебя, внученька. Но только покажу одну вещь, – сказала бабушка и достала из дальнего угла то, что я уже описывала вам под именем «непонятное
