знали, что теперь долго ничего другого не услышим. Он будет дальше писать свой учебник для детей, которые пока еще ничего не знают о прошлом.
Нас с братьями все это очень беспокоило. Как-то раз мы все обступили пепельницу и осмотрели комок, который папа вынул ложечкой из трубки. С одной стороны этого комка был пепел, а с другой – непрогоревший табак. Один брат поднял голову и сказал, что у него в комнате есть несколько каштанов. Другой брат тоже поднял голову и сказал, что у него есть ножик, а третий сказал, что готов поделиться пустыми шариковыми ручками. Они посмотрели друг на друга, подвигали бровями и принялись шептаться и хихикать. Вытащили комок из пепельницы. Мы, остальные, вздохнули. Мы были не глупые и умели разгадывать загадки. И еще до того как все собрались в шалаше за сараем, мы поняли, что будет дальше.
– Сейчас мы исследуем этот вопрос, – сказал брат.
– Сейчас мы исследуем, что делает трубка с мозгом, – сказал другой брат.
С каждого каштана они срезали крышечку и вынули ядро, а с другой стороны скорлупы просверлили дырку и вставили пустую трубочку от шариковой ручки.
– Ничего страшного, что наши самодельные трубки некрасивые, – сказал брат. – В трубке главное, чтобы она хорошо курилась, потому что иначе будешь больше думать, как ее раскурить, чем следить за ходом своих мыслей. И тогда не узнаешь, правда ли человек благодаря трубке много узнает и начинает мыслить лучше.
Из семи сделанных нами трубок ему пришлось выбрать одну, потому что табака у нас было только на одну трубку.
– Могли бы раньше сообразить, – сказал брат.
– Пока не закуришь трубку, и не сообразишь, – сказал другой брат. – Давай, начинай исследование!
Брат провел исследование сразу, еще до ужина. Вставил трубку в угол рта, поднес спичку и через некоторое время стал издавать точно такие же звуки, как папа. Мы спрашивали его, как идет дело, но он только бурчал и постанывал, как человек, который полностью занят собственными мыслями. Было видно, что он узнаёт много нового, потому что глаза его все больше затуманивались, а стены его туманного кабинета становились все толще и толще. Он курил до тех пор, пока мама не позвала нас ужинать.
После этого брат неспешно вытряхнул пепел из каштана и кашлянул. Затем, ни слова не говоря, пошел куда-то в глубь сада. Мы смотрели ему вслед. Сейчас он был очень похож на папу. Мы знали, что во время ужина не увидим его за столом. Нам было ясно, что благодаря трубке он что-то узнал, что-то, что он – в точности как папа – должен непременно обдумать в одиночестве. В таком месте, где висит тишина.
Не спеша
Когда мы кончили обедать, мама сказала, что мы опять слишком быстро ели. И спросила: помним ли мы, что мы проглотили минуту назад? Мы испуганно посмотрели на маму, подняли с тарелок наши ножи и вилки, чтобы посмотреть, не осталось ли под ними какого-нибудь несъеденного кусочка. Нет, ни крошки. Тарелки были чистые, как вылизанные.
Один
