Или это поможет ей еще вдруг что-нибудь припомнить.
– Я у нее спрошу, Кейт, но не уверен, что она к этому готова. Видишь ли, Доун сидит на транквилизаторах и снотворном и явно не способна на чем-либо сосредоточиться.
– Ну вот и славненько. Спасибо тебе, Боб. – Он различил в ее голосе довольную улыбку.
– Погоди, еще рано благодарить. Давай я сначала с ней переговорю, а потом перезвоню.
У Доун он обнаружил, что женщина сидит на том же месте, где он увидел ее при первой встрече: на диване, превратившемся для нее в своего рода ковчег, в окружении дочкиных игрушек, пустых и смятых сигаретных пачек, вырванных газетных страниц, открыток от мирных доброжелателей и посланий на линованной почтовой бумаге от сердитых злопыхателей.
– Вы сегодня хоть ложились, милочка? – спросил ее Спаркс.
Сью Блэкмен, молодая женщина-полицейский в форме, исполняющая обязанности офицера по связям с семьей, молча помотала головой и подняла брови.
– Мне не уснуть, – отозвалась Доун. – Я не должна спать, когда она вернется домой.
Спаркс осторожно вывел офицера Блэкмен в прихожую.
– Ей необходимо хоть немного поспать, иначе она попадет в больницу, – шепотом сказал он.
– Я‑то это понимаю, сэр. Днем она понемногу подремывает на диване, но когда темнеет, ни за что не ложится. Говорит, что Белла боится темноты.
Глава 8
Среда, 11 октября 2006 года
Кейт Уотерс подъехала к дому на Мэнор-роуд во время ланча, прихватив с собой фотографа и показушную охапку лилий из супермаркета. Она припарковалась чуть дальше по улице, в стороне от съехавшейся толпы – так, чтобы спокойно выбраться из машины, не привлекая к себе ничьего внимания. Кейт тут же позвонила Бобу Спарксу, давая знать, что она на месте, и проворно проскользнула мимо журналистов, засевших вблизи дома по машинам с биг-маками. Пока они успели повыскакивать из своих авто, Уотерс была уже внутри. Вслед она услышала, как пара ее коллег громко ругнулись, что их «нагло обдули», и с трудом сдержала улыбку.
Пока Боб Спаркс вел ее к гостиной, Кейт подмечала все вокруг, впитывая, точно губка, каждую деталь царящего в доме беспорядка, словно застывшего после нагрянувшей беды. В прихожей висела курточка Беллы с меховой оторочкой на капюшоне; на перилах лестницы болтался рюкзачок в виде плюшевого мишки; у самой двери глянцево блестели крохотные красные сапожки.
– Пофоткай-ка все это, Мик, – шепнула она идущему за ней фотографу.
Повсюду, куда ни кинешь взгляд, виднелись игрушки, детские снимки. Все это заставило Кейт вспомнить ее собственную раннюю пору материнства, когда она безуспешно пыталась противостоять этому наплыву хаоса. В тот день, когда она принесла Джейка из больницы домой, она просто сидела, измученная, и ревела. Тут сказался и послеродовой гормональный сбой, и внезапно нахлынувшее на нее чувство ответственности. Помнится, на второй
