похоже, из тех, что умеют править ситуацией и брать дело в свои руки. И на самом деле это даже здорово, что кто-то вновь готов мною руководить. Когда мне пришлось в одиночку разбираться со всем, что на меня свалилось, я едва не поддалась панике. Но Кейт Уотерс говорит, будто сумеет разрулить мои проблемы.
И все, что от меня требуется, уверяет она, это рассказать ей о своей жизни.
О моей жизни? Но ведь на самом-то деле обо мне ей знать и неинтересно. Она явилась к моему порогу вовсе не за тем, чтобы слушать историю Джин Тейлор. Она рассчитывает узнать правду о нем. О Глене. О моем муже.
Понимаете, три недели назад мой муж погиб. Его сбил автобус прямо возле супермаркета «Сейнсбери». Все произошло невероятно быстро: вот он стоит рядом со мной, ворча, что я купила не те хлопья, – и в следующую минуту он уже мертв. Обширная черепно-мозговая травма, как мне потом объяснили. Так или иначе, его вдруг не стало. Оцепенев на месте, я просто стояла и смотрела, как он лежит на асфальте. Люди кинулись искать, чем бы его прикрыть. На тротуаре оказалось немного крови. Совсем немного – Глен остался бы доволен. Он вообще не выносил пачкотни и грязи.
Все были так милы и внимательны со мной, все пытались убедить меня не смотреть на его тело. Но не могла же я сказать им, что на самом деле только рада его уходу! Что больше уже не будет этой его причуды.
Глава 2
Среда, 9 июня 2010 года
Разумеется, полиция тут же наведалась в больницу. Даже детектив Боб Спаркс заявился в отделение «неотложки», чтобы поговорить со мной о Глене.
Я ничего не стала рассказывать – ни ему, ни кому-либо другому. Мол, говорить мне не о чем, и вообще, я слишком расстроена, чтобы о чем-то толковать. Всплакнула даже малость.
Инспектор Боб Спаркс давно уже прочно вошел в мою жизнь – уже более трех лет тому назад, – хотя с твоим уходом, Глен, он, надо думать, из нее исчезнет.
Ничего этого я, естественно, Кейт Уотерс не говорю. Мы сидим с ней в креслах гостиной, и она легонько покачивает ножкой, обхватив ладонями кружку с чаем.
– Джин, – подает она голос, уже не обращаясь ко мне как к «миссис Тейлор», – последняя неделя была для вас, наверное, особенно ужасной? И это при том, что вам уже довелось пережить.
Я молчу в ответ, глядя себе в колени. Она даже представить себе не может, что я пережила. Да и никто на самом деле этого не знает. Я так никогда и не сумела кому-то об этом рассказать. Глен говорил: молчание лучше всего.
Некоторое время мы сидим в безмолвии, после чего гостья решает сменить тактику. Она встает с кресла и берет с каминной полки наше с Гленом фото, где оба мы чему-то смеемся.
– Вы здесь такие молодые. Это еще до того, как вы поженились?
Киваю.
– А вы до этого долго друг друга знали? Еще со школы?
– Нет, не со школы. Мы встретились однажды на автобусной остановке, – начинаю рассказывать я. – Он был очень симпатичным и сумел меня
