Гнедич, постоянно бывавший в их доме, посвятил ей семь стихотворений, Козлов – два, есть еще менее известные Лобанов и Мейендорф. Лермонтов на месте сочинил и вписал в альбом свой экспромт из восьми строк. Иван Андреевич Крылов специально для нее сочинил басню.
Что до Пушкина… он подарил Анне (и нам) такие шедевры, как «Увы, язык любви болтливый…», «Зачем твой дивный карандаш…», «Ее глаза», «Ты и вы», «Не пой, красавица, при мне…», «Город пышный, город бедный…».
Всё это написано в бурном для Пушкина 28-м году. Убедившись к концу года, что его надежды на брак несбыточны, Пушкин пылал временами чувствами досады и мести: на общих балах демонстративно ухаживал за другими женщинами; пытался отомстить ей и не где-нибудь, а в «Евгении Онегине», но не легла его ярость онегинской строфой, осталась отдельными строчками в черновиках. Уже в апреле 1829 года было сделано первое предложение Н. Н. Гончаровой (поначалу, как мы знаем, тоже отвергнутое), но Оленина еще «прорывалась» в это время то строчками к восьмой главе «Евгения Онегина», то рисунками на полях… Отношения же их в это время были напряженными, чтобы не сказать враждебными.
Но вот в компании ряженых 12 января 1830 года Пушкин оказался в доме Олениных. Узнан, оставлен в доме, а в альбоме Анны появились знаки примирения и сожаления – едва ли не лучшие пушкинские строки:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В моей душе угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
А на обороте того же листа пушкинской рукой вписано знаменитое стихотворение «Что в имени тебе моем…», но это уже адресовано Каролине Собаньской. Оба стихотворения опубликованы Пушкиным в том же году, но без посвящений. А подлинные автографы пришли к нам через 110 лет, когда в Париже в 1936 году внучатая племянница Анны Алексеевны, Ольга Николаевна Оом, впервые предала гласности дневник Олениной и пушкинские записи.
В следующий и, наверно, в последний раз Пушкин оказался в доме Олениных в 1833 году – очевидно, это было в день похорон Н. И. Гнедича. И тогда Пушкин дописал тут же, после стихотворения «Я Вас любил», одну строчку: «plusqueparfait – давно прошедшее. 1833».
Есть подозрение, что именно из-за этой строчки почти восьмидесятилетняя уже Оленина запретила открыть миру свой альбом. Наверно, это как раз по-женски: отвергнуть Пушкина, благосклонно принять «Я вас любил», но не простить этих двух слов – «давно прошедшее»…
Но кого же все-таки она предпочла Пушкину? Или, скажем корректнее: кто оказался ее мужем? Это Федор Александрович Андро – сын француза-эмигранта первой волны, на русской службе сделал хорошую карьеру. На год свадьбы он – 36-летний полковник лейб-гвардии гусарского полка, в котором служил и Лермонтов. После четырех лет службы в Петербурге и перехода в статскую службу получил назначение к генералу Паскевичу – наместнику Царства польского. В течение 16 лет был президентом его столицы – Варшавы, потом сенатором.
В сложном русско-польском
