руки! – завопил профессор. – Мой пиджак стоит триста монет, а пятна от консоме не отстирываются!
Глава 4
в которой читатель познакомится с ходом лабораторных работ и сапожником Мойшой
Весна пришла раньше, чем предсказывали метеорологи. Потеплело резко, невидимые с Земли кочегары растопили солнечную топку почти до летней жары. В лаборатории, что находилась в подвале профессорского дома, стало душно, не спасали даже маленькие окошки у потолка, выходящие на улицу и распахнутые настежь. Впору было нанимать китайчонка с опахалом. Но Сергей Алексеевич не обращал никакого внимания на жару. Что ему духота таврического подвала после нескольких лет раскопок в Танесруфте, самой великой пустыне земного эллипсоида. Дареджан же и вовсе чувствовала себя, как ворона в воздухе, она с детства привыкла выстаивать в любую жару с рассвета до заката за базарным прилавком. Все осколки были тщательно измерены, описаны, внимательно изучены под мощным оккиолином и занесены в каталог. Затем над несколькими выбранными образцами начались эксперименты с воздействием на них различных химических веществ. Оказалось, что профессор Ерёмин прекрасно знает не только археологию и минералогию, но и химию. Одновременно с работой ассистенткой Дареджан, упросившая дядю отпустить её на время из лавки, занималась выяснением истории камня. Но здесь её успехи оказались весьма скромны: Кривой Кондратий словно в воду канул. Даже старый еврей—сапожник, у будки которого сидел обычно нищий, ничего не знал.
– Я к нему так привык, – жаловался сапожник. – Двенадцать лет мы работали рядом, двенадцать лет! Я чинил обувь, он просил деньги – каждый был занят своим делом. Ты видела, Дареджан, его когда-нибудь босиком? Нет! А почему? Потому что старый Мойша не может без сострадания смотреть на босых людей. Кондратий приносил мне выброшенные на помойку рваные ботинки, и я чинил ему их бесплатно! И как чинил!
– Ты что-нибудь знаешь о нём?
– Я? О нём? Девочка, старик Мойша знает всё и обо всех! Он знает во сколько лет ты сделала первый шаг и сколько монет вчера проиграл твой отец. Знает, с кем спит торговка рыбой со второго ряда и как зовут парня, с которым ты в первый раз целовалась. Ему известно, на сколько монет твоя мать обсчитала сегодня повитуху с Камышового шоссе и даже у кого вчера ночевал генерал—губернатор. Будка старого Мойши стоит точно в центре Вселенной, ты разве не слышал про это, девочка?
Дареджан улыбнулась. Она любила старого еврея.
– Ты мне о Кондратии расскажи, Мойша!
– Не перебивай старших, бесцеремонное дитя восточного базара! Старик Мойша думает медленнее, чем чинит ботинки. Знаешь, почему? Потому что голова его постарела раньше рук. И он считает такую старость за счастье, да—да! Мойша всю жизнь работал руками, и что он будет делать, если они сдадут раньше головы? То-то! Всё обо всех знает старик из будки в центре Вселенной. И только один человек для него чистый лист – его сосед Кондратий. Появился он двенадцать
