узел галстука. Словно к битве приготовились.
– Решили и хорошо, – она обмякает. Не ждала. – А раньше ваша дочь не задерживалась так поздно?
– Что вы? Никогда! Самое позднее в одиннадцать дома…
– А у подруг, приятелей…
– Мы уже со всеми связались. Ее нигде нет.
– Может свидание… Первая любовь… – трудно родителям задавать такие вопросы. В лоб-то не спросишь о том, что интересует.
– Нет-нет… Мы с ней подруги… Она бы мне рассказала. Она только учебой, ну… подруги. Мальчики просто знакомые…
Нет, нет.
– А вы не поссорились случаем?
– Что вы… Я же говорю, у нас теплые дружеские отношения.
Отец упорно молчит. Кто глава семьи, здесь невооруженным глазом видно. И отчего он такой молчаливый?
Но главное другое. Где может быть эта девчонка? Гуляет? На улице погода не для прогулок. Холодный дождь накрапывает, ветер.
– Ее фотографии у вас с собой нет?
– Что? Зачем?.. А-а-а, простите, не догадались. Игорь подвезет.
– К утру не поздно? – уточняет он.
Я вытаскиваю зеленоватый бланк объяснений и прошу заполнить.
– Господи, Неужели все так серьезно? Я не переживу… – она снова громко всхлипывает и прижимает платочек к глазам. Горяев, поняв, что ему придется заполнять бланк, с некоторым опозданием протягивает руку.
Он пишет быстро, мелким аккуратным почерком. Прошу указать номера телефонов, домашнего и служебного. Говорю какие-то успокаивающие слова и провожаю до дверей. На прощанье передаю листочек со своим служебным телефоном.
Все. Хлопнули дверцы горчичных «Жигулей», мелькнули красные огоньки в нашем старом Средне-Каретном переулке. Все…
Возможно, эта история закончится спокойно и благополучно. Дочь появится сама, и самое страшное, что ей предстоит выдержать, это бурная семейная сцена. Или все только начинается? И финал будет не таким счастливым?..
4. Ответственный дежурный по городу дежурной части главного управления внутренних дел
… Ну и боль, черт ее подери! Словно стержень в позвоночник загоняют. Как сырая погода или понервничаю – в крестце так и ломит. А там еще и голова раскалывается. Я тут как-то видел перечень наших профессиональных болезней, в пенсионный отдел, когда заходил. Не поверишь, пока в руках не подержишь – том целый. Тут не то, что до старости добраться, непонятно, как со всем нашим добром до отставки доживают?
Ладно, это все от боли. Чтой-то я, как старик; о болячках разохался. На службе – о службе. Так – расслабиться. Опустить руки вдоль тела, чтобы меньше давило вниз, на позвоночник. Дождаться слабости и легкой испарины. Тогда и конец боли.
Звонок. Неудобно, надо дотянуться к трубке. Повернулся и снова, словно на раскаленную иголку насадили. Как его там? Травматический спондилез? В госпитале говорили, да все из головы вылетает. Каждый раз по-новому называют. В жутких
