фарфоровые трубки.
Покончив с домашними делами, Егор отправился на конюшню.
Фёдор, голова которого была замотана белой льняной тряпкой, хмуро расчёсывал гриву каурому голенастому жеребцу.
– Как здоровье драгоценное? – вежливо поинтересовался Егор.
– Да пошёл ты! – отмахнулся Федька.
Егор тяжело вздохнул:
– Да не обижайся ты, чудак, право! Ну, получилось так. Бывает. Скажи лучше, как Карий нынче?
– Сам что ли не видишь? – кивнул Фёдор головой на каурого коня. – Хорошо всё. Его, что ль, седлать велено?
– Его самого.
– Вот и седлай, раз велено! – конюх в сердцах сплюнул себе под ноги и отошёл в сторону, бормоча себе под нос неразборчивые ругательства.
Егор подошёл к жеребцу. Тот недоверчиво покосился на человека злым лиловым глазом, испуганно заржал, гневно всхрапнул, сильно ударил несколько раз подкованными копытами задних ног по доскам стойла.
«Распознал, гад такой, подмену!», – понял Егор. – «Это человека можно обмануть, а с животными – оно гораздо сложней будет…».
А время поджимало, следовало поторопиться, пока господин Лефорт не разгневался по-настоящему.
– Федь! – позвал Егор. – Запряги вместо меня. А то руки дрожат после вчерашнего, перепил малость…
– Да пошёл ты! – лексикон конюха разнообразием не отличался.
– Не кочевряжься ты, дурик. Я тебе алтын заплачу. Мало? Хорошо, два.
– Сказал нет, значит – нет!
Оттолкнувшись от горизонтальной перекладины, Егор ловко перепрыгнул на другую сторону – относительно конского стойла, одним широким прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от упрямца.
– Ты что удумал, злыдень? – Федька неуверенно потянулся за вилами, прислонёнными к досчатой стене.
Егор несильно ткнул указательным пальцем конюху в солнечное сплетение. Мужик громко охнул и сложился напополам.
– Запрягай, Федя! Седлай, родной! – ласково попросил Егор. – Я очень не люблю – дважды повторять свои скромные просьбы…
Взяв запряжённого и осёдланного коня под уздцы, Егор обернулся к конюху, бросил ему под ноги два медяка.
– Заработал – получи! Я хоть и строгий, но – справедливый!
Он несильно постучал костяшками пальцев в оконное стекло.
– Господин Лефорт, ваш благородный Буцефал подан! Ехать извольте!
Через несколько минут на крыльце появился Франц Лефорт – весь из себя напудренный и напомаженный, в нарядном камзоле, украшенном пышными лиловыми и сиреневыми кружевами, в кудрявом длинном парике благородного пепельного цвета – с отдельными платиновыми прядками.
– Герр Франц, вы – само совершенство! – льстиво заверил хозяина Егор.
– Благодарю, Александр, благодарю! –
