деле, весьма неприятно осознавать, что люди, которые тебе так дороги, совсем ничего о тебе не знают. Более того, когда у них появляется возможность узнать о тебе больше – это совершенно не входит в их круг интересов. О чем здесь можно говорить? Вот Он Ад! Люди, называющие себя близкими, так далеки друг от друга – чертовски далеки!
С родителями у меня никогда не было, даже намёка на духовную связь, которую мне, до боли, хотелось всегда испытывать. Отсюда ощущение, сравнимое с ощущениями отказника или брошенного ребенка. Нет, конечно, в проявленной жизни это не выглядит настолько плачевно. Просто, нет главного между нами – духовной связи! Я думала, что мне удалось преодолеть в себе эту потребность, когда я пыталась воссоздать разрушенные связи через прощение. Мои выходки казались моим родным глупым безрассудством, в тот момент, когда я звонила и просила у них прощение за все, чем могла причинить им боль. Я действительно ощущала в этом потребность, мне хотелось освободиться от болезненной дистанции между нами. Но это их настораживало, а броня, только, усиливалась. Внутреннего воссоединения не произошло. Я тогда поняла, что оно может быть, только взаимным. Я не смогла пробудить в них ответное желание и просто отдалилась. С тех пор, я еще более остро ощущала себя отдельным элементом. Это очень болезненное переживание, приводящее к пониманию, что ты что-то потерял, необратимо потерял. И это сравнимо со смертью. Я умирала каждый раз, когда понимала, насколько велика эта пропасть между нами, насколько мы далеки друг от друга, хоть внешне и выглядим, как вполне успешная семья.
Я скучаю по настоящему, до слез скучаю… Так хочется прозрачных стен, открытых окон, чтобы видеть и слышать, как другие плачут, потому, что скучают по-настоящему… Оно в них просыпается только тогда, когда они одни – никому не доверяют! Я могу разреветься при всех – значит, мне доверять можно! Я ушла от всех, чтобы не видеть, как они все друг другу лгут – они все живут не по-настоящему. Я не могу этого видеть, сразу тошнота к горлу подкатывает. Поэтому, я дома и одна. А если бы ты был рядом, мы бы вместе не врали и жили по-настоящему. Ты бы не смог быть рядом всегда, я знаю, но знать, что ты – настоящий будешь ко мне возвращаться – мне важно! Тогда я буду знать, что ты Есть у меня, а я Есть у тебя и это значит, что МЫ ВМЕСТЕ!
И тут встаёт вопрос, а есть ли ты у себя? Все ли у тебя дома? До этого момента ты был где угодно, но там, где должен был быть, тебя никогда не было! Кто является хозяином твоей жизни? Кто управляет твоим временем, образом жизни, твоим настроением, кто формирует в тебе восприятие тебя самого? Всегда-ли ты делал то, что хочешь, именно ты, или пытался быть кем-то другим, делая то, что тебе совсем не интересно? Шквал вопросов настигает именно тогда, когда ты оказываешься на самом дне своей ноющей боли.
Со мной не просто, от того, что слишком просто!
Ты к ложным сложностям привык,
Привык к условностей наростам,
Что облик свой меняют каждый миг.
Привык казаться тем, кем быть не хочешь,
Чтоб
