осла сменю на посох,раз уж кайзер – самодур,
а народ у нас – философ,
в каждой хате – любомудр.
«Хоть свысока поплёвывай на шторм…»
Хоть свысока поплёвывай на шторм,
хоть вырубайся до седьмого пота,
в искусстве гениальное – ничто,
в искусстве лишь божественное – что-то.
Шанс
Здесь каждый город, как лакей
и что ни княжество, то рай,
и это в принципе ОК
и не без послевкусья драйв,
и шанс изгнание из рая
забыть, резвяся и играя,
на день, а может – на года,
кто как сумеет, господа,
спасибо доброму трамваю
морскому на его тропе —
я в мыслях тоже здесь бываю —
от Ниццы и до Сен-Тропе.
Голем
Здравствуй, русское поле
евразийских равнин —
Буратино был Голем,
пара Карло – раввин.
Вроде дружим с Китаем
и довольно давно —
что за книжки читаем,
что у нас за кино?
Словно виги и тори
пронеслись по тылам —
и куда же, блин, смотрит
комитет по делам?
«Сплю со временем не в ногу…»
Сплю со временем не в ногу
крепко, сладко и помногу
и от яви вдалеке —
не в гробу, а налегке,
как рисунок на мольберте,
до, а лучше – после смерти.
Стихи и царства
(на смерть Евгения Евтушенко)
…Если будет Россия
значит, буду и я.
Дело, может быть, в моде —
почему бы и нет —
государство уходит,
остаётся поэт,
вечно снова творимый
для нездешних снегов —
нет империи Рима,
есть поэты его.
Вопросы математики
А всё-таки
деление клетки —
это деление
или умножение?
Практики
Я отошёл от Стены Плача
уже не тем, кто к ней подошёл.
Я вышел из базилики Святого Петра
уже не тем, кто в неё входил.
Я спустился с Акрополя
уже не тем, кто на него поднялся.
Невозможно разрушить Храм.
Безмолвие
Язык богов для смертных – феня,
в чём нет малейшего сомненья,
хотя для смертных нет врагов
страшней молчания богов.
Освободителю в традициях высочайшей духовности
Освободитель наш, начни с себя,
освободи хотя бы от тебя.
Ответ
– Скажи мне, Господи Иисусе,
Израиль – место для дискуссий?
Как относиться к фарисеям,
а то ещё не то посеем,
и что
