Шевцова, а через нее они хотели достать и хозяина. Но службе безопасности удалось вычислить его и ликвидировать.
– Вот оно что... А я думал, что он не знает осечек.
– Я тоже так думал, но вот видите, случается. Противник тоже не слабый.
– Пять-шесть человек – это немало, получается что-то вроде корпорации, – голос Модеста Альфредовича прозвучал удивленно.
– Именно так.
– Я хочу уточнить: мы заодно?
– Вне всякого сомнения, – уверил Петр Герасимович.
– Тогда у меня будут следующие условия... Поймите меня правильно, слишком много поставлено на карту. Сразу после того, как будет ликвидирован Шевцов, Карася вместе с командой нужно убрать.
В зале заиграла музыка, плавные мягкие гаммы в эту минуту казались особенно раздражающими. Подойти бы да прервать их складный полет, вот только где отыскать этот злосчастный рубильник.
Карась в напряжении ожидал ответа. Что-то он затягивался, и киллеру это не нравилось.
– Хорошо, – после продолжительной паузы кивнул Петр Герасимович. – Пусть так оно и будет.
Музыка удалялась. Мужчины шли на веранду, с которой просматривалось озеро и кусок федеральной трассы. В ресторане народу было немного, а потому они чувствовали себя в полнейшей безопасности.
Карась снял наушники. Вот так все просто. Именно с таких слов начинается предательство. Человеку даже не нужно заламывать руки, чтобы принудить его к измене. Для этого достаточно подыскать подходящие слова.
Дело даже не в личной безопасности, а в том, что в случае неудачи он подставлял под удар людей, поверивших ему.
Так же молча Анатолий Шелест положил на стул свои наушники и терпеливо стал ждать. С вопросами он не спешил, давая возможность Карасю обдумать услышанное. Толкунов скосил взгляд на оператора. Он уже давно сумел убедиться, что у парня колоссальное терпение: ему бы не разговоры записывать, а служить снайпером где-нибудь в горячей точке.
Проблема его группы заключалась в том, что ребята продолжали искренне верить в то, что служат в глубоко законсперированном подразделении ФСБ. Каждый из них рассчитывал, что за ними стоит одна из могущественных структур государства, способная вытащить своих людей из любых профессиональных сложностей. Очень не хотелось лишать их иллюзий и говорить о том, что уповать приходится лишь на собственные силы.
Оператор внимательно смотрел на Карася, ожидая от него приказа. Для него шеф – волевой человек, не знающий, что такое колебание; вот только как объяснить, что его голова буквально распухает от разного рода сомнений.
Разочаровывать Шелеста не хотелось.
– Павел Герасимович давно подъехал? – наконец обронил Толкунов.
– Все это время он был в ресторане.
– Вот оно как... И где же?
– Обедал в соседнем зале, – ответил оператор.
– Интересно, какой у него был аппетит, – Карась невольно усмехнулся.
Хотя,
