Затормозить он не успел. Женщина скончалась до приезда «Скорой».
Камера деликатно скользнула по земле, выхватив лужу крови, полу поношенного пальто и безжизненную руку с тонкими, детскими пальчиками.
Владлен Петрович вскочил.
Он узнал эту руку. Он узнал бы её из тысячи рук, а почему – он понятия не имел.
– Ты чего? – подняла на него удивлённые глаза жена.
– Эта женщина покончила с собой, точно вам говорю! – затараторила в микрофон какая-то тётка в меховом жилете. – Полчаса тут по дорожке ходила, ходила! Как трамвай приближающийся увидит, так бледнеет вся и через пути перебегает! Прямо перед трамваем! Да вы вот у людей поспрашайте, они вам расскажут, что водитель нисколечки не виноват! Она специально под колёса бросилась, а перед этим тренировалась ещё! Я тут в киоске недалеко торгую, так мы с напарницей даже в милицию звонить хотели, да не успели, всё-таки зацепило её…
Косоротов вышел в коридор и одел дублёнку.
– Ты куда? – выскочила за ним жена, на ходу вытирая жирные губы салфеткой.
– Пойду, прогуляюсь.
Никогда так не ныло под ложечкой.
Никогда жена не казалась такой толстой и глупой.
Оно так и не дождалось своего тюнинга, его «баклажановое» счастье.
Вот уж не думал Владлен Петрович, что самоубийство какой-то чокнутой мамаши так выбьет его из колеи!
Вот уж не думал…
Ведь в этом мире выживает сильнейший.
«Прогулка» закончилась тем, что он взял в гараже машину, разогнался и со всей дури влупился в кирпичную стену. Нет, не так, чтобы самому пострадать, но пятнадцатой модели несладко пришлось: оптика, бампер, капот – всмятку. Он так и не понял, что на него нашло – то ли с управлением он не справился, то ли специально он это сделал, – не понял! Но когда Косоротов вышел и осмотрел разбитую машину, под ложечкой перестало ныть, а чувство, которое он не смел даже про себя называть «виной» как-то заглохло. Почему-то вид разбитой машины успокоил его. Он бросил ключи на капот и пошёл, куда глаза глядят.
Между гаражными рядами задувал злой зимний ветер, и было трудно идти по обледенелой колее.
«Возьмите мою девочку, Олечку, возьмите, возьмите, она умненькая, она отличница, у неё всё-всё получится!»
Не будь у неё этого возмутительно дорогого кольца на пальце, он попросил бы тысяч десять, не больше, а то и пять.
И с чего он вообще взял, что имеет к её самоубийству какое-то отношение? Напилась баба, или в любовных передрягах запуталась, вот и…
Только ездить на «Жигулях» он всё равно не сможет, и продать не сможет, несмотря не то, что считает себя злым, напористым и не обременённым дурацкими принципами.
Её хоронили в метель.
Мёрзлая земля гулко стучала по крышке красного гроба.
Косоротов стоял в стороне от группки заплаканных тётушек и курил одну сигарету за другой. Он бросил курить лет пятнадцать назад, но сегодня без сигарет не смог
