подняла взгляд от своих трофеев. Тищенко был бледен, бледен до синевы, до того, что даже седые усы казались темными на фоне побелевшей кожи.
– Сэр?
– Извините, мисс Гамильтон. До меня доходили некоторые слухи, но своими глазами я такое вижу впервые. Мисс Мэри, госпожа майор, я прошу вас, я умоляю – дайте мне сорок восемь часов, – он явно пытался взять себя в руки, чтобы не захлебнуться рвущимися наружу словами. – Дайте мне сорок восемь часов, и я приложу все усилия для того, чтобы у вас на руках оказалось самое полное, самое исчерпывающее медицинское заключение по данному вопросу. Обещаю вам, что я никак не поврежу этот… гм… препарат. Я буду очень, очень осторожен с вашим вещественным доказательством, даю вам слово…
– Пятьдесят шесть.
– Что, простите?
– Я могу дать вам пятьдесят шесть часов, это двое бельтайнских суток. Больше – вряд ли, но на это время можете смело рассчитывать. Как-нибудь отговорюсь. В первый раз, что ли? – Мэри слегка пожала плечами.
– Благодарю вас. Я ваш должник и не забуду этой услуги. Да что я такое говорю, при чем тут я – этого не забудет Империя! – взволнованный врач прижал руки к груди.
– Господин Тищенко, – иронически усмехнулась Мэри, – я надеюсь, вы не сочтете меня самоуверенной нахалкой, но я все же предпочитаю человеческую благодарность государственной. Государство, как правило, тяготится ролью должника и по этой причине бывает не слишком благосклонно к кредитору. То же, собственно, относится и к людям, но в несколько меньшей степени.
Успевший прийти в себя медик понимающе и чуть-чуть высокомерно улыбнулся:
– Как вам будет угодно, мисс Мэри. Я все-таки надеюсь, более того, я совершенно уверен, что у вас будет возможность переменить ваше мнение. Однако это дело будущего, а нам следует вернуться к более насущным проблемам. Итак, вы подремали в катере, пока летели с поверхности на орбиту. Перед этим не спали более двух суток. Чем вы занимались? Это не праздное любопытство, – поднял он ладонь, увидев, как лицо Мэри становится упрямым и неуступчивым. – Вы определенно не в порядке и я должен знать, какие меры следует предпринять.
– Ну, я… Когда я спустилась на Бельтайн, я узнала, что в результате бомбардировки погиб мой друг. Лучший друг. Ближе Келли О’Брайена у меня не было никого, – голос изменил Мэри, она судорожно сглотнула. Тищенко тактично сделал вид, что ничего не заметил. – Позавчера были похороны. После них мы с Лореной – это подруга полковника Моргана, командующего планетарной полицией, и очень сильный аналитик – засели за разборку сложившейся ситуации и занимались этим примерно полтора суток. Потом я доставала все это, – она кивнула на стол и носилки, – с океан-ского дна. Собственно, вот и все. Кстати, о Лорене Макдермотт. Она скоро будет здесь, и я прошу вас оказать ей всю необходимую помощь. Дом полковника Моргана, в подвале которого мы работали, взлетел сегодня на воздух, как и моя машина. Явным образом Лорена не пострадала,
