Деньги в конце лета.
– А не обманешь?
– Никогда.
– Ну, – протянул Миша, – я так не хочу. Ходи, ломайся, а рубли неизвестно когда получу!
– Ладно, – сдалась я, – пошли, нальешь бачок, «отстегну гонорар»!
– Не, – замотал грязной головой Миша, – я лучше спать пойду, ты меня точно обманешь! Стану корячиться и получу фигу!
– Наполнишь бак, – рассердилась я, – дам тебе двадцать рублей.
– Сколько?
– Два червонца.
– Иди ты на …! – с чувством произнес пьяница. – Нашла дурака. У нас за такие деньги никто даже не чихнет. Ты хоть в курсе, сколько хорошая водка стоит?
– Послушай, – окончательно разозлилась я, – ты небось самогонку глотаешь.
– Не-а. У нас ее никто не гонит.
– Да? – удивилась я. – А почему?
– Лень, – спокойно ответил Миша, – вымирает деревня, мужики выродились, ничего делать не умеют, бабы коров не доят, огороды большие не копают, в магазинах все покупают. Спились напрочь. Страх берет, что со страной будет, тут реформы нужны.
– Может, тебе в Думу баллотироваться? – фыркнула я. – И потом, зачем других осуждаешь, сам-то тоже за воротник заливаешь.
– Не, я совсем даже не алкоголик, – не согласился со мной парень, – просто гуляю. Вот из армии вернусь, стану шофером…
– Это мы уже слышали. Сколько хочешь за работу?
– Пятьсот, – выпалил Мишка, – за один раз.
Потом подумал и добавил:
– Рублей.
– Спасибо за разъяснение, – воскликнула я, – а то я уж подумала, что ты в долларах сумму назвал. Мне это не по карману, иди в овраг спать.
– Давай сто рублей.
– С какой стати?
– Ага, – заныл Мишка, – разбудила, с места сдернула, перебаламутила, теперь меня бессонница замучает.
– Ничего, до ночи далеко.
Продолжая мило беседовать, мы шли по едва заметной тропинке вперед. Внезапно Миша, занудно повторявший: «Дай стольник», – выкрикнул:
– Ну, падла! Поймаю, руки откручу и башку поотшибаю!
– Ты это кому грозишь? – вышла я из себя. – Совсем обнаглел! Ступай в свой овраг и спи в помойке. Нечего за мной плестись. Теперь точно тебе ничего не отломится. А если еще раз меня испугать решишь, в милиции окажешься.
– Ничего я не грозил, – пояснил Миша, – во, видишь, камень валяется? В бумагу завернутый?
Мои глаза пошарили по дорожке. Действительно, на утрамбованной траве лежало нечто похожее на комок смятой газеты.
– Хорошо, что промахнулся, – вздохнул Миша, – а в прошлый раз я шел тут, так мне булыжник в живот угодил, чуть не убил! Такой синяк остался. Ну, Федька, гад! И чего я ему сделал? Мы небось год не разговаривали!
– Ты о чем?
Миша ткнул пальцем вбок.
– Видишь?
– Что?
– Ну вон там изба стоит?
Я повернула
