участников её в Ленинград и обратно. Он говорил также, что на ярмарке были предъявлены к продаже товары на миллионы рублей, включая те, которые распределяются союзным правительством по общегосударственному плану, что привело к разбазариванию государственных товарных фондов и к ущемлению интересов ряда краёв, областей и республик.
Иван слушал Анатолия внимательно, но верить его словам не хотелось. Получалось, что Москва отвергает новую форму хозрасчёта в экономическом хозяйствовании, и ему теперь стало понятно, отчего были задержаны пустые вагоны.
Анатолий Дмитриевич хотя и старался говорить уверенно, но Иван видел, как он волнуется. Это было заметно по частой смене интонаций в его голосе и судорожном движении мышц лица, чего ранее за ним не наблюдалось.
Чтобы как-то успокоить его переживания, Иван спросил:
– Анатолий Дмитриевич, но вы же лично ни в чём не виноваты?
– Я не виноват, обо мне на пленуме не было сказано ничего, но я думаю, что это начало большого разговора. Ведь Маленков набросился и на тот факт, что остались нереализованные продовольственные товары, свезённые в Ленинград со всей страны, и его нисколько не заинтересовал факт недопоставки вагонов, отчего и не были они отправлены в города страны.
Друзья расстались поздно вечером, пройдя, несмотря на мороз, почти весь проспект и убеждая в невиновности себя и всех ленинградских руководителей.
Когда Анатолий ушёл, Иван оглянулся: там где-то в конце проспекта виднелось здание Смольного, отныне поселившее в его душе до конца не понятое им чувство опасности.
Зимние дни в Ленинграде короткие, и, как казалось Ивану, люди словно растворялись в этой сумрачной жизни, где слух о предательстве местных руководителей быстро разлетался по городу.
Глава 4
Ордера на арест
Время бежало неумолимо быстро. Анатолий по-прежнему работал в Смольном, и иногда сообщал Ивану последние новости. Так, он известил его о полном уничтожении Музея обороны, сообщил так же о том, что из отделов стали увольняться старые опытные кадры сотрудников и появляться новые незнакомые ему люди.
Наконец, он узнал, что в Доме офицеров на Литейном проспекте состоялся так называемый открытый судебный процесс по делу руководителей Кузнецова, Попкова и Вознесенского. Подсудимых обвинили в измене Родине, контрреволюционном вредительстве, участии в антисоветской группе и приговорили к высшей мере наказания.
В ноябре месяце Анатолий Дмитриевич сообщил о слухах, ходивших в кругах его друзей, что в Ленинград приехал Абакумов, недавно назначенный министром госбезопасности, с большой группой работников комитета госбезопасности.
Не знал Анатолий только одного, что они прибыли в Ленинград, чтобы сломать и его судьбу.
Вскоре его вызвали в кабинет, где за большим
