style="font-size:15px;"> В сплетенья букв облачены.
Но в них душевные признанья
Моей судьбы вовлечены.
Как тяжко жить в непониманьи
И лишь бумаге доверять
Всё, что храню в своем сознаньи,
И не смогу уж растерять.
Я в окруженьи лживых взглядов
Пытаюсь Искру разглядеть.
И в сказку звёздных водопадов
С спокойною душой лететь.
Но тает жизнь, как хлопья снега,
Надежда меркнет с каждым днём.
И сердца стук, устав от бега,
Всё тише с пройденным путём.
Вот-вот отчаянье настигнет
И в плен безверия возьмёт.
А может все-таки сподвигнет
На счастье тот, кто все поймёт…
АДЕПТЫ ЧУЖОЙ КОЛЕИ
– Он существует! – кричали они, —
Смотрите, смотрите, смотрите!
Но он, улыбнувшись, растаял вдали…
– Бегите за ним же, бегите!
Он пошёл, не подавши отставшим руки,
Лишь назад обронял взгляд за взглядом.
Никто же не спрашивал цель их пути,
Лишь следом, как тени, ходили.
Все знали, что он только должен вести
Туда, где о правде забыли.
Потрёпанным парусом плащ его был,
А посох корявый – штурвалом.
Все знали, что он свой маршрут не забыл,
И каждый не помнил о малом.
Хотя половина не знала вообще,
Зачем и откуда он взялся,
Когда появился в нелепом плаще,
За чем же так в жизни гонялся.
Да есть ли почтенье в вопросах таких,
Когда он молчал постоянно?
Ведь он и не жил среди скопищ людей,
Он шёл всё вперёд неустАнно.
А если он рвётся так рьяно туда,
То знает и цель, и награду.
Он шёл сквозь озёра, леса, города,
Шепча еле слышно балладу.
Толпа же беспечно скиталась за ним,
В надежде познать неизменность.
А он по природе был лишь пилигрим,
Им эту открыл откровенность.
– Зачем ты так долго нас вёл за собой?
– Зачем не открылся вначале?
– Теперь нам сто лет возвращаться домой!
– По нас там давно заскучали!
– Выслабые люди, вам жить не собой
Намного приятней до смерти!
Потом-же, наевшись чужою судьбой,
Кричите, что вас взяли
