камнем.Солнцем горят грани.
Это мой врач давний.
С юности самой ранней.
Полночь пронзит сумрак,
лунным поддев рогом.
Кто-то опять умер…
Кто-то родился снова…
Время сомнёт в точку
всё, чему срок вышел.
Или порвёт в клочья
небо над самой крышей.
Камень с горы ближе.
Рокот его громче.
Осень хвостом рыжим
путает след гончим.
Катит с горы время.
Ближних собой давит.
А у горы этой
нет ни конца, ни края…
«Время убиваю игральными картами…»
Время убиваю игральными картами.
Дымом отравляю, топлю его в кружке.
Оживлять пытаюсь ноябрями-мартами…
Девочка шоссейная предлагает сушку.
Может, не взрослею, или просто глупый —
в даты календарные словно по мишеням.
Месяцы… Годы… Сваливаю трупы…
В зеркале вижу итоги сражений.
Плотно упакован костями и жилами.
Кожа отражает минутные стрелы.
Отмечаю сбитые даты морщинами.
Украшаю голову серебряно-белым.
А на небе солнце мается весною,
и стреляет в окна, разбиваясь всмятку.
Мне бы отстреляться и родиться снова.
И учиться делать лук и рогатку…
Выдумываю правила
А жизнь опять заставила
бороться с одиночеством.
Выдумываю правила
и похмеляюсь творчеством.
Попутчица постельная
от тамбура до станции
со мной лакала зелие,
но не смогла остаться.
Пропитан я до печени
дымами паровозными.
От тамбура до Млечного
шипы по сердцу – розами.
Статейку подрасстрельную
в свои добавлю правила
и новыми апрелями
расправлюсь над феврАлями.
От тамбура до Млечного
я никуда не денусь.
До приступа сердечного
храню любовь и верность.
Города
Этот ветер,
чтобы видеть своё отраженье
обесцветил
ткани флагов исчезнувших стран.
Этот ветер
ищет живые мишени.
Делит время напополам.
Этот ветер
атакует воздушные замки.
Накрывает
отставшую тень пустотой.
Этот ветер
сплетает венки из останков,
брошенных полярной звездой.
В городах… Залитых луной городах.
Ветер тянет время за жилы.
В городах… Гонит нас неведомый страх.
Мы боимся, значит мы живы.
Этот ветер,
чтобы видеть своё отраженье
разукрасил
лепестки первобытных костров.
Этот ветер
сдавливает тонкие шеи
улочек своих городов.
Города…
