style="font-size:15px;"> Он ушел, а я медленно поковыляла в сторону туалета.
Зрелище, представшее передо мной в зеркале, вовсе не подняло мне настроения.
Лицо мое и вправду было все в меловых разводах, глаза красные… Кстати, плакать с контактными линзами в глазах еще то удовольствие… Вылавливай теперь эту тонкую пленочку по всему глазу…
Кое-как приведя себя в относительный порядок и промыв ссадину на коленке, я глубоко вздохнула и приготовилась к предстоящему подвигу.
Как ни странно, второй заход прошел спокойно. Пол был вытерт, и все вели себя как ни в чем не бывало. Рассказывали о каникулах, грандиозных планах на наступивший год, изливали свою великую любовь к нашей замечательной школе и восхищение сложившейся у нас атмосферой дружбы и взаимопомощи.
Последнее, разумеется, повеселило меня особенно.
Когда все запланированные на этот день мероприятия подошли к концу, мы с Димкой отправились к Лене – руководителю журналистского кружка, чтобы вместе с ней посмотреть отснятые материалы.
Лена с удивлением оглядела мои порванные колготки и разбитую коленку, но, слава богу, ничего не сказала, и мы уселись в кресла, пока Фролов возился, подсоединяя к компьютеру камеру.
– Запускай, – скомандовала Лена, широко нам улыбнувшись.
Димка включил просмотр.
Вот пошла заставка и… сразу – интервью у одиннадцатого класса.
Почти весь отснятый материал будто испарился!
Лена вопрошающе посмотрела на нас:
– А где линейка и все остальное?
– Дим, разве ты использовал вторую кассету? – спросила я.
– Нет. – Он явно растерялся и принялся перематывать пленку в тщетной надежде отыскать утерянное.
И тут я все поняла. Это Виола! Кто еще?! Она стерла запись, пока Димка меня утешал в рекреации.
Я вскочила с кресла и, забыв про больную коленку, устремилась к актовому залу. Я знала, где ее искать в это время: репетицию в театральном кружке она уж точно не пропустит!
В коридоре мне попалась группа девочек, поспешившая убраться с моего пути. Наверное, я была похожа за взбесившуюся фурию, и они, от греха подальше, предпочли со мной не связываться.
Я влетела в актовый зал, громко хлопнув дверью.
На сцене полным ходом шла репетиция. Виола старательно кривлялась, в своей любимой манере воркуя что-то партнеру по эпизоду.
Взбешенная, я поднялась на сцену, подскочила к Виоле и у всех на глазах отвесила ей звонкую пощечину…
– Что с тобой, Полина? Тебе нехорошо? – удивленно уставилась на меня руководитель театральной студии Ольга Кузьминична.
Ее светлые, почти белесые брови приподнялись так, что совсем исчезли под челкой.
– Нет, теперь хорошо, – ответила я.
Ну а дальше было то, что было. Меня объявили виновной во всем, отчитали… хотя у нас это называется «провели разговор» у директора, а потом еще направили на консультацию к школьному психологу. Для того «чтобы разобраться с внезапно
