Мне как раз ведомости нужны. Как вас звать?
– Громова… Ольга Михайловна… Муж в мэрию поехал, так что…
– Да мы без него пока, – плечистый снова откинулся в кресле. – Показывайте, показывайте ведомости…
Ольга пошарила в сумке, нашла ключи, открыла сейф и стала выкладывать на стол папки с документами.
Плечистый разделил папки поровну, половину отдал своему очкастому напарнику, половину пристроил на стол перед собой и начал просматривать. Он затушил в стоявшей на краю стола чашке окурок и потянул из пачки новую сигарету.
Ольга наконец сообразила сесть. Устроилась на стульчике в углу. Проверяющие не обращали на нее ровно никакого внимания. И что за проверяющие такие, откуда? Налоговая? Аудиторы? ФСБ? Хотя о чем она? Какое дело ФСБ до маленького автосервиса? Да что ж она сидит-то? Надо же, наверное, Стасу позвонить. Он приедет, спросит у них документы, разберется во всем… Ольга придвинула к себе телефон, набрала номер.
На аппарат легла здоровенная лапища с печаткой на безымянном пальце.
– А вот этого не надо, дамочка, – ухмыльнулся плечистый, дохнул в лицо дымом и чесноком. – Звонить мы никому не будем. – И рявкнул – негромко, но зло и неожиданно: – Сядьте! Не мешайте нам работать!
Потом выяснилось, что эта проверка – из налоговой – всего лишь первая в длинной череде проверок и проверяющих. После налоговиков пришли аудиторы, потом – пожарные, потом – санитарный инспектор. Проверяющие писали акты, и выходило по этим актам, что все нормы у них на сервисе нарушены, ничего не соблюдается и в общем и целом работать им нельзя. Ольга плакала и что-то говорила о законности и справедливости. Какая законность? Какая справедливость? Где она живет вообще, в каком мире? – злился Стас. Художница, одно слово. Стас был реалистом и отлично понимал, что происходит, только поделать ничего не мог. Кого волнует, что санитарные нормы даже в роддоме нарушают, а автосервис – это далеко не роддом? Есть нормы – есть работа, нет норм – нет работы. В другое время Стас бы решил эти вопросы. Сто раз решал. Сунул проверяющим конверт – и все дела. Но сейчас – не то что раньше. Сейчас на него очень серьезные люди имели очень серьезный зуб. И сунуть конверт проверяющему означало почти наверняка пойти под суд за попытку дать взятку должностному лицу при исполнении. Все было просто: его хотели закрыть и его закрыли. Никакие нормы не имеют к этому отношения. Нормы – для того, чтобы их нарушать. Пока ты никому не мешаешь – на это не обращают внимания. Зато когда кто-нибудь из власть имущих решит оттяпать твой бизнес, дело жизни твоей, – тут же все нарушения всплывут, тут же тебе все припомнят.
Все было плохо – и дома, и на работе. Свознячок, который Ольга почувствовала в тот день, когда они везли Машку на утренник, а в зеркале заднего вида маячила машина Митяя, превратился в штормовой ветер. Он рвал крышу, бил стекла и грозился разрушить все, чем Ольга жила, все, что она любила. Стас возвращался по вечерам с серым, безжизненным лицом, выпивал стопку водки и молча ложился спать, отвернувшись к стенке. На Ольгины вопросы он не отвечал.
Дети чувствовали неладное, капризничали,
