шумит.
Вот он стоит, мой колосс, белый покой расточая, —
Чудо ожившей земли, белый букет к небесам.
Каждая луковка стянута строгим бутоном,
Ждёт, когда чудо-цветку придёт распуститься пора.
Купола круглый зрачок отдохновенья не даст мне:
Ясности солнечный мёд льётся к нам сквозь витражи,
Божий зрачок озарил высшую точку пространства,
Небо раскрыло уста, камень стал плотью и словом —
Время семи дней Творенья в узел один собралось.
Острые арки вздыхают, тёмный свой зев отворяя,
Сомкнуты двери, как губы, долгую думу тая.
…Дай мне, небесная твердь, тоски о несбывшемся храме,
Сердце моё обостри, нервы сияньем зажги.
Вижу – мой храм возлежит, словно лев,
вольно вытянув тело,
Белый лучистый покой вокруг расширяется мерно,
Башня стоит, словно львёнок, рядом, едва улыбаясь…
Дай мне, небесная твердь, львиной повадки и мощи,
Чтобы я смог разбудить в камне уснувший полёт.
Один в комнате
Поэма сумерек
Один человек
И одна большая муха
Сидят в гостиной…
1
Осенний вечер. Дом холостяка.
За окнами чуть слышно дождь бормочет.
Как мотылёк, накрытый чашей ночи,
Мой стих дрожит, впиваясь в край листка.
Слова чисты от старой шелухи.
День убегает серыми дворами.
И сумерки, стекая вниз по раме,
Неслышимо слагаются в стихи.
И комнат молчаливое тепло,
Раздвинутое сумерками жизни,
Звучит в тиши как будто с укоризной —
Ты понял, как тебе не повезло?…
Кому, зачем всё это было надо —
Преподнести мне за мои грехи
Безлюдный дом, и горечь листопада,
И тишину на дне моей строки?…
…Иголкой в стоге потерялось лето,
А осени безмерна глубина.
Растаивают в сумраке предметы,
И в чайнике дымится тишина.
Всё это было. Только было проще
Сгореть мне в сером сумрачном огне,
Где дождь осенний сухо, тихо ропщет —
Он так устал гримасничать в окне…
В тиши чуть слышно тикает будильник.
Уходят звуки чередой во тьму.
Желудок голоден, как холодильник,
И холод общий – в нём, во мне, в дому…
И пустота глядит с небес с укором.
Невзрачен жизни серый ореол.
И каменное яблоко раздора
Декоративно украшает стол.
2
Сникает, наклоняясь, у окна
Сухой букет средь сумерек бездонных,
И над часами с медным скорпионом
Пульсирует и плачет тишина,
И древний шум реликтовых морей
Из раковины, привезённой с моря,
Доносит
