ближе мне земель других.Тут снова прошлое со мной:
Дома, сады, деревья, травы…
А память дарит величаво
Теперь утерянный покой.
При современном свете дня
Опять с музейных стен, родные,
Открытые и молодые,
Тут люди смотрят на меня.
Укор я вижу в их глазах –
Покой мы нынче утеряли,
Который кровью отстояли
Они в грохочущих боях.
«Истерзанность души…»
«И знакомые взору просторы Уж не так под луной хороши. Буераки…пеньки…косогоры Обпечалили русскую ширь»
Истерзанность души.
Любви больные клочья.
Истрёпанная ширь
В плену сетей порочных.
Страна – в тяжёлом сне.
Что день – то заварушка…
В рязанской стороне
Ждёт сына мать-старушка.
Ему бы – всё воспеть:
Бескрайние просторы,
Сиреневую цветь,
Тальянки переборы,
Избёнку вдалеке,
Заросшую бурьяном…
Понять – что Русь в тоске
Живёт в угаре пьяном…
Мир услыхал тогда
Мотив, душой напетый,
Когда взошла звезда
Российского поэта.
Пьедестал
Вздыбился берег. Обрыв. Крутизна.
Понизу речки течение плавное.
А за Окою – луга. И волна
В час половодья накатится в травы.
По горизонту темнеют леса –
Царство теней и радушия света.
Земли рязанские. Эта краса
Может рождать вдохновенье поэта.
В этом селе он родился и рос.
Строки слагались в стихи, где мотивы –
С ласковым шёпотом русских берёз,
Замыслов ширь – половодья разливы.
Тут его корни. И вот потому,
Где вдохновения было начало –
Вздыбленный берег во славу ему
Будет навеки служить пьедесталом.
«Средь боровлянской красоты…»
М. Е. Шабалдиной
Средь боровлянской красоты
в предгорье гор Алтая
ты даришь школьникам мечты,
просторы открывая,
в которых, как далёкий свет,
мелодией старинной
горам Алтайским шлют привет
рязанские равнины.
В мечтах по волшебству сплелись
театр и уравненья.
В ответ в глазах детей зажглись
высокие стремленья.
И «Театральный серпантин» –
плод твоего участья,
стал с математикой един
по теореме счастья.
Тайна радости
«Московского неба наряд расписной…»
Московского неба наряд расписной.
И листья летают вокруг.
Хорош вечерок, коль веселье с тобой,
А рядом испытанный друг.
И хочется:
