не только злобного по утрам мужа, но и еще более нервных соседей справа, не так давно родивших первенца.
Потирая будущую шишку, Олеся поспешила заткнуть орущий телефон. Схватила трубку и раздраженно посмотрела на экран.
Галка! Что ж ей неймется-то с утра?! В курсе ведь, что до десяти им лучше не звонить. Да и болтали вчера, Димка с боем телефон выдрал, никак не могли наговориться.
– Ну, – буркнула она, выходя из спальни и плотно закрывая за собой двери. – Что случилось, дурында?
Ожидая в ответ не менее лестное определение, была неприятно удивлена молчанию. Застыв посреди гостиной, осторожно уточнила:
– Ау, Галина, ты на связи?
В трубке жалобно всхлипнули.
Олеся закатила глаза. Ей стало все ясно, эти балбесы опять поссорились.
– Галка, хватит рыдать! – рявкнула она в телефон. – Собирай чемодан и дуй к нам, под пиво перемоем все кости твоему благоверному.
– Леся…, – голос подруги дрожал. – Леська… он умер… Глебка умер!
– Что?! – Олеся вначале подумала, что ослышалась, однако, дальнейшие слова Галины убедили ее в обратном.
– Только полиция уехала, все расспрашивали, – шептала подруга. – А я ведь недавно приехала, ничего не знаю… а он в кровати лежит… не дышит… холодный. Я в скорую, а они говорят, поздно… давно мертвый. Леськааа! Как же теперь, а…
Галина заскулила, будто побитая собака. Постепенно тихие всхлипывания переросли в вой, а Олеся все молчала, не зная, что сказать.
– Галя, – собственный голос показался ей не родным. – Мы приедем, сегодня же. Два часа и мы у тебя. Я помогу, сама все сделаю, ты слышишь? Никуда не ходи!
Подруга не реагировала.
– Галка, ты слышишь?! – закричала Олеся. – Мы скоро!
– Его забрали… а я боюсь одна… боюсь без него, – сквозь слезы проговорила Галина. – Я буду ждать, никуда не уйду.
– Милая, – как можно более уверенно произнесла Олеся. – Сейчас я отключаюсь, совсем на чуть-чуть, только соберусь. И сразу же тебе наберу. Ты поняла?
– Да.
– Вот и отлично, вот и ладненько. Я скоро.
Отключившись, Олеся в изнеможении стекла на пол. Обхватила руками голову и, не ощущая того, стала качаться из стороны в сторону. Навернулись слезы, кислотой разъедающие глаза.
Скрипнула дверь, послышался звук шлепающих по линолеуму босых пяток.
– Леська, ты почему сидишь на голом полу и ревешь? – строго спросил Дмитрий.
Олеся подняла заплаканно лицо и единым порывом, боясь, что по-другому просто не сможет, проговорила:
– Глеб умер.
Дима замер. Его лицо вытянулось, губы безмолвно зашевелились. Плечи поднялись, а спина сгорбилась. Олесе даже показалось, что он сам стал как будто бы ниже.
– Почему? –
