воистину новое общество. Вы уж меня извините, Николай Афанасьевич, но я пишу о Ленинграде сейчас как бы с позиции иностранца, перед которым (представьте себе, что он – турист) бытовой дискомфорт может заслонить создание новых социальных форм, при которых нет места нищете, безработице, социальному неравенству.
Когда я пишу Вам о техническом отставании, я имею в виду, конечно, не феноменальные стройки в СССР типа Днепростроя, а жизнь повседневную, бытовую, в том числе и сантехнику, которой я, как врач-гигиенист, уделяю особое внимание.
В целом же Ваша книжка мне очень поможет в лекционной работе: ведь я во Франции постоянно читаю лекции о Советском Союзе. Выступал я не раз и в Америке и всегда говорил о том, что в странах Запада организационно даже легче провести социальные преобразования. Весь вопрос – в распределении их! Но социально и психологически на Западе революцию свершить куда труднее: буржуазия богата, многочисленна, а главное – сорганизована невероятно!
До следующего письма.
Крепко жму Вашу руку.
Н.А.Рубакин
Париж, 15 марта 1935 года
Н.А. Сотников. Напутствие путнику. (Как я работал над фильмом о жизни буддистов в СССР)
Если с православием я был знаком, можно сказать, с детства, с первых уроков закона божьего в Полтавском реальном училище, о чём я рассказал в очерке «Три встречи с будущим патриархом», то буддизм для меня оставался тайной и загадкой. Детство и юность я провёл на Украине, где буддистов не встречалось. С бурятами, калмыками и тувинцами, то есть народами, представители которого традиционно исповедуют буддизм, судьба меня тогда не сводила. В Москве, а затем в Ленинграде журналистская, кинематографическая и редакционно-издательская практика тоже была от буддизма далека. Единственно, что мне припоминается сейчас, так это упоминание в лекциях по архитектуре на Высших курсах искусствознания при Институте истории искусств, которые я с удовольствием и большой пользой для себя посещал, о буддийском храме, построенном в 1913 году в Петербурге при активном участии придворного лекаря знатока тибетской медицины Петра Бадмаева. Но, конечно же, разговор об этом храме шёл только с точки зрения архитектурной, да и вся лекция, помнится, была посвящена культовым сооружениям в Петербурге начала нашего века. Об обрядовой стороне буддизма речь не шла да, вероятно, и не могла идти: лекцию читал историк архитектуры, а не историк религии.
Во второй половине 50-х годов я вновь стал больше и писать, и путешествовать, несмотря на огромную загрузку штатной работой в аппарате Правления Союза писателей РСФСР, где я восемь лет был Ответственным секретарём Совета по драматургии. Творчество вообще – тайна тайн, загадка загадок! Бывает, что и время есть, и силы, и настроение, а пишется мало до обидного. А бывает так, что день занят до краёв, дела разные и разнообразные обрушиваются на тебя лавиной, но и рука, держащая перо, не устаёт, и тема зовёт новую тему. Думаю, что огромную роль играют
